Лицей 2021. Пятый выпуск. Михаил Бордуновский

вы возить на свой завод кого угодно можете, хоть пингвинов с Антарктиды. Но мужиков местных не трогайте, ясно? Это мои мужики, они на меня работают. И перебежчикам я житья не дам.

      Лена поняла, что перед ней стоит сам дядя Паша, директор рыбзавода.

      – Крепостное право отменили уже. Где хотят, там и будут работать, – всё это вырвалось у неё случайно, против собственной воли.

      – А ты, как я посмотрю, грамотная, историю любишь? А я вот литературу люблю. Знаешь, как у Гоголя в “Мёртвых душах”? Всё, что ни видишь, – всё это моё. И даже весь этот лес, и всё, что за лесом, – всё моё, – он подошёл вплотную и флегматично произнес: – И ты сейчас, шмакодявка, тоже моя. Захочу и задушу тебя своими руками.

      В ушах зашумело. Стало страшно даже сделать вдох, не то что ответить.

      – Ладно, расслабь булки. Шучу. Мы же культурные люди. Разговоры высокие ведём. Я думаю, ты поняла меня. Хозяевам своим передашь, – он кивнул дылде с озлобленным лицом, – пойдём, Саня.

      Они развернулись и зашуршали к машине. Потом объехали Лену и мигнули аварийкой – вежливо прощались.

      Номинация Поэзия. Первое место

      Иван Купреянов

      Сборник стихотворений

* * *

      Не страшно, скорее – противно

      смотреть на пустеющий мир.

      Налей, Антонина Крапивна,

      в стаканчик, замытый до дыр.

      Мы виделись мельком и прежде —

      четыре ли раза ли, пять…

      Я вырос до той безнадежды,

      когда это можно считать.

      Но, впрочем, не надо о тщетном,

      давай о посёлке одном,

      где пах оглушительным летом

      огромный жасмин за окном.

      Як-40, як пёсик, задирист,

      утробен Ил-76.

      Когда самолёты садились,

      стекло начинало свистеть.

      В каком восхитительном соре

      я жил до прошествия лет!

      И можно сидеть на заборе,

      и это почти интернет…

      Налей, Антонина Крапивна,

      начисли, плесни, нацеди.

      Таинственно, конспиративно

      налей. А потом уходи.

      Руками своими не трогай,

      красивую пыль не стирай.

      Я жил под небесной дорогой,

      я знаю, как выглядит рай.

* * *

      Завибрировал мост, и трамвайный звонок

      между двух берегов защемило.

      Подари мне прозрачный холодный денёк,

      чтобы таял во мне до могилы.

      Не в коллекцию, нет. На асфальте ничья

      нарисована линия мелом.

      Я скроил бы денёк из обрезков старья,

      только хочется новый и целый.

      Деловитый рабочий с шуршащим мешком

      копошится. Совместно со всеми,

      словно в комнате с падающим потолком,

      я упёрся в пространство и время.

      Вот старушка, вот голубь колотит крылом,

      и старушка к нему благосклонна.

      Голубь – жадная птица, отрывисто в нём

      исчезает обрывок батона.

      Потерпи, все мы будем нигде и везде.

      Замечательно,