Лицей 2021. Пятый выпуск. Михаил Бордуновский

власть была не тридцать лет, она была всегда. От начала веков. Буквально из античности выросла.

      – Ну и что. Зато это красиво! Величественно!

      – Лена, за любой архитектурой стоит человек. Идея человека. Люди, для которых строили этот дом, мне противны, – ветер трепал его чёлку из стороны в сторону, – все эти генералы, стахановцы, партийцы и прочие лизоблюды.

      Ах, как он был хорош. Как вспыхивал в разговоре, как ловко пинал по тротуару скрюченную банку из-под пива. Лёша любил футбол. С восьмого класса он болел за московский “Локомотив”. Болел стоически, неся свой крест, как монах-схимник.

      – Наши дровосеки опять продули.

      – Кому на этот раз?

      – “Арсеналу”.

      – Продуть чемпиону Англии почётно.

      – Лена, мы продули тульскому “Арсеналу”.

      Она чувствовала, как боль в его голосе плещется через край.

      – Слушай, “Локомотив” приносит тебе столько страданий. Почему бы не болеть, скажем, за “Баварию”?

      Лёша посмотрел так, как будто ему предложили устроиться в немецкую разведку.

      – Потому что в этом смысл настоящей любви, женщина.

      Но главной Лёшиной любовью всё-таки была работа.

      – Это же преступление против города! – первое, что он сказал в прихожей, вернувшись из командировки. – Они построили Набережную Брюгге!

      – Угу. Ты голодный?

      – На фоне панельных девятиэтажек! Ещё поставили памятник Грейс Келли. В Йошкар-Оле!

      – Эй, ты куда в обуви?

      Он прошёл в ботинках на кухню, продолжая спорить с невидимым оппонентом.

      – Ну возьмите вы марийский орнамент, ну создайте уникальный стиль!

      Поначалу Лёшина рассеянность казалась Лене милой, этаким естественным багажом его таланта. Он появлялся в её ипотечной квартире и устраивал последний день Помпеи – извергал грязные носки, футболки, журналы, какие-то бейджи. Лена физически не выносила бардак, расставляла тарелки на кухне от большой к маленькой, а книги на полках по цвету и высоте обложек. Выправляла каждую складку на покрывале. Он смеялся – в армии ты бы сделала карьеру, там культ заправленной кровати.

      Лёша снимал квартиру вместе с партнёром по бизнесу. И вообще с трудом отделял личное и рабочее. Его телефон звонил в любое время суток. По утрам, ещё толком не открыв глаза, он спускал руку с кровати и пытался нащупать под ней крышку ноутбука. Но какое это имеет значение, если на свидание тебя зовут не в пиццерию, а в Юрьев-Польский, смотреть на храм домонгольской эпохи?

      – Лена, ну разве это не чудо? Видишь резного слона над воротами? У него заячьи уши. Всё потому что зодчий никогда не видел слонов. Слышал, что у них большие уши, а какие именно – не знал.

      Конечно, чудо. Рядом с ним оживали камни. Что уж говорить про Ленино сердце. Через год дела пошли в гору. Он стал ещё чаще пропадать в бюро. Появились какие-то “связи с Берлином”, потом с Лондоном. Лёша говорил, что мечтает покорить мир и плюнуть в историю. Или хотя бы в лица тем людям, которые построили театр Et Cetera.