Крещатик № 91 (2021). Альманах

на Вадима. Вадим криво усмехнулся.

      – Вот, видите, вы сами не знаете чего хотите. Скоро пройдет ваше вдохновение, чувства притупятся, новые впечатления улягутся, и вы получите ту же саму северную тоску, от которой бежали в Южный город, только теперь она будет южной.

      – Разве может быть южная тоска?

      – Может. У северных народов Ад – это холод, а у Южных – это жара.

      – Что же мне делать? – я тяжело вздохнул. Кофе остыл и был противным и горьким на вкус, я забыл его подсластить. Шоколадный круассан не радовал.

      – Попробуйте попутешествовать, или играйте в шахматы с пенсионерами, попивая пиво, или найдите себе хобби. У вас есть хобби?

      – Нет.

      – Ну тогда слетайте в Москву.

      – Зачем?

      – Чтобы время от времени избавляться от броневичков.

Книжный Игнатия и Лида

      – Игнатий, откуда у вас все эти богатства? – задал я вопрос владельцу небольшого книжного магазинчика, расположенного в подвале особнячка 19 века Южного города.

      Я прохаживался возле пыльных полок с номерами журналов «Нового мира» за 1986 год, «Огонька» за 1991 и его поэтической серии, стопок журналов «Октябрь» и «Наш современник», со страниц которых на меня смотрели Домбровский, Орлов, Левитанский, Межиров, Липкин, Бергольц, Тряпкин и Сопровский с Ерофеевым. Здесь же, связанные веревочками, лежали дореволюционный Шульгин, революционные Лев Шестов и Розанов, буйные Зинаида Гиппиус с Мережковским. Иногда я спотыкался о Керуака, Миллера и Горация, восторженно чертыхаясь в темноте.

      – А-а-а-а-а-а-а, сдают, – протянул Игнатий и лениво зевнул, щелкая пультом от телевизора, на котором шла пресс-конференция президента.

      – Кто сдает?

      – Ну интеллигенция сдает.

      Я представил старенького сгорбленного профессора университета, несущего в букинист Игнатия философа Бердяева или поэтов Блока с Цветаевой и мне это показалось невиданным делом.

      – Не может быть, – охнул я.

      Игнатий еще раз зевнул:

      – Ну не они сами, внуки их сдают или мы из домов вывозим. Мрут-с.

      Я представил, как Игнатий на своем Форде объезжает старенькие пятиэтажные дома Южного города и собирает бумажные книги.

      – И что они никому не нужны.

      – Никому, кроме вас, – Игнатий потянулся за чаем, он уже давно дымился на его столе. Я явно мешал ему выпить стаканчик и закусить мягким эклером.

      Я посмотрел в телевизор. Там серьезные журналисты пытали уставшего президента. Президент нехотя и грустно отвечал на их вопросы.

      – И цены у вас божеские.

      Игнатий еще раз зевнул, потянулся за стаканом и обжегся, разозлившись, он произнес:

      – Брать будете, а то цены подниму.

      – Кто же их тогда у вас купит, я один их у вас покупаю.

      – Купят, купят, вы вот Пятигорского искали, а его взяли, – Игнатий весело и ехидно посмотрел на меня.

      – Пятигорского? «Переулок…»? Я так хотел. И кто?

      – Девушка молодая. Лида.

      – В пальто белом и шапке с бубенчиком?

      – Да, да, – Игнатий засмеялся.

      Я