Кошк и Солнц. Мария Фомальгаут

а вот другое…

      …маленькие ножки бегут по траве, короткий смешок…

      Это не книга.

      И не фильм.

      Что это, черт возьми, такое…

      Родригес осторожно выбирается из постели, с широченной кровати в комнате для гостей – здесь хочется жить, не меньше, – тихонько прокрадывается по лестнице мимо кухни, где ночь и луна опустошают холодильник, спускается в подвал, сам не знает, зачем, может, там прячется разгадка чего-нибудь, неизвестно чего…

      …так и есть.

      Родригес вздрагивает, когда видит гроб, вот так, в темноте подвала, чуть подсвеченный лампадами, в гробу лежит… Родригес её не знает… или нет, знает… что-то знакомое, до помешательства знакомое, розовые деревья, причудливые храмы, бамбуковые изогнутые крыши, пагоды и тории, розовые рассветы…

      Родригес узнает Японию, но поему она мертва, как она может быть мертва, кто её убил, быть не может, чтобы этот милейший человек, автор… а почему быть не может, мало ли что скрывается под маской радушного хозяина…

      – Вы… да как вы смеете?

      Родригес оборачивается, чтобы увидеть заспанного автора в халате, вернее, автора в заспанном халате, который снова зевает во всю ширину воротника.

      – Вы…

      – …это вы как вы смеете, – Родригес призывает на помощь все свое самообладание, – вы… убили её…

      – Я её не убивал.

      – Тогда…

      – Это они… они…

      – Кто они?

      – Те, кто разлучил меня с ней.

      – К-кто?

      – Это вы у них спросите, кто… отказывают вот так, без объяснения причин… они разлучили нас… они убили её…

      – Её?

      – Мое путешествие…

      Он склоняется над умершей, Родригес почти физически чувствует его глубочайшую скорбь…

      – Она мертва… мертва… а вы её потревожили…

      – Простите… мне очень жаль…

      – Жаль ему… Что вы тут хотели найти? Несметные сокровища? Прикованных к цепи писателей, которые за меня создают мои шедевры?

      – Я…

      Родригес не договаривает, – автор прислушивается к тишине дома, слышит шорохи в кухне, бежит туда, шепотом кричит, опять эти луна и ночь опустошают холодильник, опять луна будет жаловаться, что она полная…

      Родригес остается наедине с телом в гробу, думает выждать небольшую паузу, чтобы выразить почтение умершей – и пойти спать. Не успевает – шорох шагов на лестнице, даже не шагов, не пойми чего, кто-то невесомый не то спускается в подвал, не то проходит сквозь стены, склоняется над усопшей. Родригес видит розовые облака сакуры, огни мегаполисов, шум прибоя, изогнутые крыши, бумажные фонари, удивительные чудеса, где собака в поле на траве превращается в кошку, а Бог, человек и сад сливаются вместе и превращаются в счастье, а чтобы получилась любовь, друг должен когтями впиться в сердце и укрыть его покрывалом. Призрачный силуэт смотрит на свое несостоявшееся дитя, хрустальные капли падают из глаз, одна, две, три…

      Впивается когтями в сердце несостоявшегося