Кошк и Солнц. Мария Фомальгаут

так заходите, располагайтесь, вы совсем продрогли на улице…

      Снова недоверчиво смотрю на дверь:

      Не выдерживаю:

      – Вы… дом?

      – Ну, нет, какой же я дом, одна дверь…

      – А…

      – …хотите спросить, почему так?

      – Ну… да…

      – Видите… я дом, который не построили.

      – Недостроенный дом?

      – Нет… дом, который не построили.

      – Понятно, – говорю так, хотя мне совершенно ничего не понятно. Вхожу, располагаюсь в кресле у очага перед накрытым столиком, наливаю чай – холод ночного леса остается где-то там, по ту сторону двери…

      Хлопаю себя по лбу, вернее, не знаю, есть ли у путешествия лоб:

      – Стойте, так вы же… так я же… так вы же мой дом!

      – В смысле?

      – В смысле… дом, который не построили…

      – Точно! Как это я сразу не догадался!

      – Как хорошо, что мы нашли друг друга…

      – И правда… как хорошо…

      Неостров

      Мы очень гордились своим островом – даром, что его не существовало. Миллиарды лет назад наш клочок суши не поднялся со дна океана – поэтому острова, на котором должен был стоять наш город, не получилось. Но это не мешало нам гордиться островом, даром, что на нем даже нельзя было построить город. На наше счастье у нас хватило терпения прождать миллиарды лет, когда закипели и испарились океаны, высушенные раскаленным солнцем, и наш остров наконец-то оказался на суше. Правда, к тому времени уже не было нас самих – но это не мешало нам гордиться нашим городом, которого не было…

      Лайк и Майк

      – Лайк! Лайк! Лайк!

      Это Лайк.

      Лает, что он Лайк.

      Подбирается, сжимается в тугой комок, прыгает.

      Неуклюже вскидывается в воздух, взмахивает голенастыми лапами, падает.

      – Ла-а-йк!

      Это Майк.

      Майку не нравится, что Лайк падает, Лайк прыгать должен, а не падать, это же само собой, прыгать должен, а не падать.

      – Ла-айк!

      Лайк снова пытается собраться в тугой комок, не может, разъезжаются копыта.

      – Ну, Ла-а-айк!

      Папа-мама хлопочут, объясняют, ну что ты хочешь, ну Лайк старенький уже, ну не щенок уже, ну не может он так прыгать.

      Майку не нравится, ну как так не щенок…

      – А пусть он снова щенок будет!

      Майк, ну что ты сразу…

      – Ну пу-у-усть! Ну пожа-а-алуйста! Ну, я больше ничего просить не бу-у-уду-у-у-у!

      Это Майк всегда так говорит.

      – Лайк! Лайк! Лайк!

      Это Лайк.

      Лает, что он Лайк.

      Прыгает на кровать, топочет копытами, облизывает Майка:

      – Лайк! Лайк!

      Видно, хочет позвать – Майк! Майк! – а не получается.

      Майк просыпается, смотрит на Лайка, да точно ли это Лайк – нет, точно Лайк, только он снова стал щенком, как раньше.

      Вот здорово-то…

      – Мама! Папа! А Лайк снова щенком стал!

      – Да ты что? – папа чуть не роняет чашку с кофе, – быть не может!

      Папа смотрит, и правда Лайк щенком стал, вот чудо-то…

      – Лайк!