Се ля Ви!. Соро Кет

Ты – тот, что не был воспитан как дикий орангутан.

      – Да, точно! Я пошел в маму.

      Филипп набычился, схватил шампанское с подноса, идущего мимо официанта и отошел.

      – Что с ним? – спросила я Фердинанда. – Кокс попался несвежий? Чего он бесится?

      Тот лишь махнул рукой. Видимо, отношения у них были уже не те, что полгода назад, когда Филиппу требовалось прикрытие.

      – Лизель разводится и твой деда-Джекки больше не хочет иметь с ним дел, – прошептал Фердинанд. – Еще и слухи ходят, что он переметнется к Ральфу.

      Судя по яркому свету, сверкнувшему в чистых глазах Ральфа, Лизель все-таки сумела оставить деньги «деды» в семье.

      – К тому же, ты сама знаешь: Филу повод не нужен… Особенно теперь, когда отец… А, неважно! Маркус тебя искал, – сказал Фердинанд, не имея в виду ничего плохого. – Твой дядя приехал.

      – Он мне такой же дядя, как все остальные здесь, – ответила я, пригубив шампанского. – Вы все, практически, на одно лицо.

      Фердинанд фыркнул мне в декольте.

      – Вряд ли кто-нибудь из остальных, хоть раз твое лицо видел!

      Чмокнув меня, Фердинанд убежал и скрылся в толпе из одинаковых мужчин в смокингах и женщин в вечерних платьях, которые не всегда сидели так ладно, как костюмы мужей. Красота у Штрассенбергов почти всегда доставалась мужчинам.

      Виви может родить лошадку?

      Ужин подали в восемь. После того, как Себастьян закончил спич в честь рождественского вечера, перечислил имена всех новорожденных года, он представил Ральфа, как сына, перечислил его успехи в церкви и бизнесе, после чего презентовал миниатюрный фамильный герб из белого и красного золота. Когда Ральф открыл коробочку, у него немного увлажнились глаза.

      Граф его обнял. Он им так гордился. Его красотой и его успехами. Он этого даже не скрывал. Как и то, как его разочаровал Филипп.

      Сам он, наблюдавший за Себастьяном поверх своего бокала, выглядел равнодушным, – видно уже притерпелся. Фердинанд аплодировал громче всех и садясь, Себастьян ласково потрепал его по плечу. Видно теперь, когда жена разрешила привести подходящего второго сына, ему было легче смириться с ориентацией третьего. Марита, похоже, мыслила в том же ключе: если муж перестанет третировать Фердинанда и намекать, что он – второй сын в семье, а обязательств второго сына пока что не отменили… почему нет? Все лучше, чем после смерти Рене-старшего, расстаться еще и с Ферди.

      Близнецы, как подобает подросткам, напустили на себя гордый и независимый вид. Только малыш-Рене, который был еще слишком мал, чтобы помнить Ральфа или понимать, кто он, как зачарованный потрогал его за волосы.

      – Прямо как у Цезаря, – сказал он, благоговейно распрямив одну волнистую прядь, которая тут же упруго вернулась в форму.

      Себастьян развеселился.

      – Если бы я был отцом Цезаря, я бы сказал, что состоялся как произ… эээ, ладно. Да! Кстати, Ральф, ты должен видеть моего Брута. Вот это конь! Ты глазам своим не поверишь, когда увидишь!..

      – Но ты же не подаришь ему жеребеночка? – заволновался Рене. – Который вчера