Се ля Ви!. Соро Кет

в чашу. Мгновенно выскочив на мой крик, Ральф пересек городскую площадь, ворвался в церковь и замер. При виде Филиппа его лицо вытянулось и застыло.

      – Тут в самом деле призраки, – сообщила я.

      – Что ты здесь делаешь? – спросил Ральф сухо, но вежливо.

      Филипп тряхнул головой.

      – Заехал посмотреть, как вы тут устроились. Найдете мне дополнительную кровать, или слегка подвинетесь в вашей?..

      Ральф бросил подозрительный взгляд на утварь, которую я все еще прижимала к груди.

      – Целибат отменили, или ты себе экономку нашел?

      – Иди назад в дом, – сказал он мне. – Филипп, а ты… иди на хер.

      Тот рассмеялся:

      – Я лучше в дом.

      Ральф не ответил. Он взбежал по лестнице вслед за мной, но Филипп не отставал ни на шаг. Войдя в гостиную, которая походила на декорации к «Проклятью», Фил огляделся по сторонам и сразу прошел к дивану. Ральф обреченно захлопнул входную дверь.

      – Как ты нас нашел?

      – Довольно просто: я спросил у отца.

      – Зачем?

      – Хотел спросить кое-что у вас. Застав вас обоих сразу, – и Филипп широко улыбнулся, уже заранее зная ответ. – Ты спишь с ним, Вив? Хоть сейчас, скажи честно?

      Ральф вздохнул; едва заметно сузив глаза, он вскинул подбородок, глядя на него сверху вниз, хотя они оба были одного роста. Я поправила кофту и скрестила руки на животе. Забылись духи и призраки.

      Филипп.

      Вот кого я хотела изгнать отсюда. Но я сомневалась, что он уйдет, если брызнуть святой водой из пульверизатора.

      – Знаешь, – сказал Филипп, – когда я брал в жены Джессику, она любила меня, как попугай-неразлучник. Может быть даже два или три часа… после того, как нас обвенчали. Быть может, я невесть какой бизнесмен, но я любил ее. Всем сердцем, по-настоящему. Тебе это было бы до колик смешно, но мне почему-то разбило сердце… Она выбрала его. Потому что он спокойно делал с ней все, что она хотела. А я не мог.

      Ральф молча смотрел на него; не моргая, не шевелясь. И я тоже промолчала. Я знала, что он с ней делал. И знала, что если бы Филипп не любил ее, как безумный… возможно, они могли бы быть счастливы.

      – Ты помнишь свадьбу нашей Камиллы с принцем, Верена? Помнишь? Когда я пришел домой пьяным, спустя много месяцев, когда я совсем не пил? Ты даже не спросила, что приключилось. Только шептала мне: «Тише-тише!» Ты, помнишь?! – Филипп словно Халк ударил кулаком по бедру. – Ты помнишь, как я спросил тебя: «Ты виделась с Ральфом?» а ты сказала… я даже помню, как ты спокойно и легко соврала мне: «Ральф – прошлое!» Представляю, как вы смеялись надо мной после твоего отъезда.

      Я не ответила.

      Что я могла сказать? Если он притащился следом за мной только для того, чтобы повторить свой бред еще раз, он никогда меня не любил. Он здесь только из-за Ральфа. И из-за бизнеса. Ральф тоже лишь об этом и думает, раз он его не прогнал.

      Видимо, это было написано у меня на лбу. Филипп устыдился, шмыгнул носом и сел. Провел украдкой под носом указательным пальцем и коротко скосил на него глаза. Мерзкая привычка кокаинщика, смотреть – не пошла