Казачья Молодость. Владимир Молодых

Анну Борисовну, я теперь мог отличить ее от серых незначительных учителей, читающих предмет тупо, казенно, так что становилось ясно, что многое из того, чему они учили, нам будет не нужно и оно не оставит в нас никакого следа. АБ старалась привить нам любопытство, как прямой путь к самоусовершенствованию. Но при этом надо знать, говорила она, что простой люд в России живёт глупо, грязно, злобно и преступно.

      – А давайте я вам почитаю Тютчева, – друг скажет в другой раз АБ. – Он ноне не запрещен.

      Она прекрасно читала стихи. Урок ее пробегал быстро, а вот и перемена закончилась, и уже вошел ее муж, чтобы начать урок математики. Но он ждет своего часа, присев на свободную парту.

      А потом вдруг объявит, что инспектор разрешил Гоголя «Мертвые души». А на столе у нее всегда лежали книги для домашнего чтения, как говорила она. Среди книг был виден Пушкин, Грибоедов, Лермонтов.

      9

      В классе я по-прежнему держался независимо и сдержанно. Такое мое отношение не соответствовало смутному состоянию в стране накануне событий первой русской революции. Расслоение в обществе сказалось на расслоении в классе. Там тоже появились партии разного толка. Появилась многочисленная группа партии кадетов. Были и эсеры и уж, конечно, монархисты. Я рассудил – и не вступил ни в одну из партий. Хотя кружок, который я посещал, относил себя к социал-демократам. Но даже там я держался нейтралитета. Этого я придерживался и в классе, так что мог общаться со всеми и этим – в конце концов – я пользовался авторитетом. Помню, еще с дороги Бутин сказал мне, что у казаков нет своей партии. Ваша партия – это ваш казачий круг, скажет он. Для вас, казаков, лучше всего власть конституционной монархии. Так что кадеты ваши близкие друзья.

      Кружок продолжал увлекать меня. Евгений лидер кружка, за некоторое сходство, его прозвали Марксом. Само дружеское общение на «ты» в кружке, затянуло меня так, что я, не давая себе отсчета, не мог предположить все опасность этой игры. Были те, кто возражал против меня, казака. Но наш Маркс заверил всех, что я буду присутствовать на положении вольного слушателя без права голоса. Надо, чтобы и казачество знало, что есть другой мир, мир не внешнего лоска, а мир невежества, нищеты и голода. Мир, где народу не дано право голоса, а есть одно право – молчать. Я согласился быть немым свидетелем их собраний, человеком без «голоса». Я знал, что откажись – я вновь окажусь наедине с одиночеством. А в классе всем правит Денис и он еще может выкинуть всякое, чтобы утвердить, – кто в «доме хозяин»? Кружок был в преддверии революции и молодежь видела смысл бытия в вольномыслии. С неистовостью кружковцы пытались понять мысли Добролюбова в его работе «Когда же придет настоящий день». Они полагали, что его идеи отражают истину, они глоток кристальной воды в душный день тогдашней России.

      Да, многое из того, что они утверждали, я не принимал, но здесь был совсем другой воздух,