Казачья Молодость. Владимир Молодых

S. Я думаю, что, когда ты обретешь крылья исследователя, твое имя не затеряется среди сланных имен русских путешественников.

      Обнимаю. Удача пусть дует в твои паруса. Да хранит тебя Господь!»

      В грустных раздумьях, я перечитал несколько раз написанное, – и побрел назад на ту половину флигеля, где живет АБ. Она приняла меня с радостью, усадила за стол и стала расспрашивать о прошедших каникулах и о том, что я успел за это время совершить. Рассказ мой был короткий. Мол, все лето читал рекомендованного вами «Страдания Вертера…» Словом, отдыхал. А в конце рассказа я передал ей фигурку коня с всадником-казаком и шаровары на нем в лампасах. Мол, помогал местному «Кутузову» глину собирать да лепить коней с казаками. Тут она стала, конечно, расспрашивать – кто это, мол, за явление – местный «Кутузов». Я ей все объяснил, что есть у нас в станице дед Филип или Филя попросту. Он посмотрел как-то неудачно на казачку – получил рану с повязкой. Оттого- то его и прозвали «Кутузовым». А вообще-то – это долгая история, закончил я рассказ. Мне не терпелось услышать – что же передал, может, на слова Учитель?

      – Было просто, – начала свой рассказ АБ, – как-то вошел без спроса в класс жандармский урядник и объявил, что с вашего учителя снят политический надзор и что он может следовать в экспедицию. Я с радостью сообщила ему эту весть – в тот день его не было в гимназии, зная, что он ждет этого. Ему было разрешено покинуть город, что он и сделал незамедлительно: как бы вдруг не передумали, решил он. А в память о его с ним дружбе он передал вот эту книгу. Вот этот увесистый в коже фолиант.

      На обложке я прочел: Лункевич В. В. «Основы жизни». С.-Петербург, 1905 год. На титульном листе я прочитал: «Я веру в вашу мечту, а еще больше уверен в вас. Ваш друг. Учитель.»

      Вот и все, что осталось в память от Учителя. На этом, можно сказать, и закончилась одна из главных страниц из моей жизни. Я так и записал в тот же день в дневник: «С отъездом Учителя я переверну одну из важных страниц книги моей жизни. Тот увесистый фолиант буде теперь всякий раз мне о нем напоминать – так же весомой будет память об Учителе».

      Итак, я без сожаления перевернул очередную страницу моей исповеди, зная, что судьба что-то уже уготовила мне впереди. И я пошел навстречу своей судьбе. Я был уже подготовлен ко всем превратностям моей судьбы, ибо я прошел школу двух Учителей, открывших мне новый до селе неведомый мир, мир истины, той, которая заключена в «правде». Эту ведь истину открыли первые пророки в «правде». Однако история полна лжи, и она приняла такие имперские размеры, что ее стали принимать за правду.

      А тем временем судьба выложила передо мною чистый лист и на нем только два слова: верховая езда. Теперь я по велению судьбы должен стать известным наездником. Словом, верховая езда должна стать для меня даже смыслом жизни. Этому я бы не поверил… Хотя для казака это ли ново?

      Первые дни не предвещали, казалось, бури, но тишина была обманчивой. Я вскоре почувствовал, что во