Искупление кровью. Карин Жибель

случайно… Ты убийца, Марианна. Не забывай об этом.

      – Как, по-твоему, я об этом забуду! – вскричала она. – Ты что себе вообразил? Что мне наплевать?

      – Ты сожалеешь?

      – Что это меняет, скажи?

      – Все. Это меняет все. Если ты сожалеешь, значит не так безнадежна, как о тебе говорят.

      Ее глаза наполнились пронзительной грустью. Сверхчеловеческое усилие, чтобы не пустить слезу. Ведь она никогда не плачет перед другими.

      – Ты не злая, просто не умеешь совладать с яростью, которая клокочет у тебя внутри. Я был бы рад, если бы тебе это удалось. Ты можешь. Я уверен в этом.

      – Это слишком трудно… – произнесла она, помотав головой.

      – Зачем ты мучила ту бедняжку?

      Лицо Марианны исказилось. Ненависть захлестнула ее.

      – Я не вынесу… Ты не знаешь, что это такое… когда кто-то все время рядом…

      – Но ты жила так в начале своего заключения… И привыкнешь снова.

      Она опять помотала головой.

      – И все-таки придется.

      – Почему вы так хотите, чтобы она осталась со мной?

      – Кажется, мы заключили сделку… Ты должна была это принять в обмен на некоторые послабления. И не выполнила условия.

      – Я ничего не обещала!

      – Ты промолчала в знак согласия, милая моя!

      – Стало быть, я предпочитаю наручники и все остальное.

      – Слишком поздно. Обратной дороги нет.

      – Почему бы вам не засунуть ее в другое место?

      – Ее нельзя поместить абы с кем, а одиночных камер у нас больше нет. К тому же рискованно оставлять ее одну…

      – Еще того хлеще! Самоубийца! – взвилась Марианна. – И вы никого другого не нашли, кроме меня? Я ей не нянька!

      – Ты кое-что получила взамен, так что дело не в этом.

      – Ничего не понимаю! Что в ней особенного, в этой кукле? Разве что у нее такой вид, будто она восстала из гроба и хочет поскорей туда вернуться!

      Даниэль смутился. Марианну вдруг осенило:

      – Черт! Только не говори, что… Не говори, что она педофилка! Если ее нужно изолировать, значит она…

      – Детоубийца, – закончил он.

      Марианна подскочила, будто ужаленная осой:

      – Вы подсунули мне в камеру тетку, убивающую детей?! Поверить не могу!

      – Если ее поместить в камеру на троих, она не продержится и недели…

      – Со мной она и трех часов не продержится! – заявила Марианна голосом, охрипшим от ярости.

      – Подумай хорошенько… Тебе это выгодно. Ты ее не трогаешь, никто не трогает тебя…

      – Что именно она сделала?

      Даниэль стащил у нее сигарету. Нелегко было произнести это вслух, представить воочию такой абсолютный ужас.

      – Детоубийство, как я сказал… Она убила своих детей, двоих.

      – Убила собственных малышей? И ты хочешь, чтобы я оставила в живых такое чудовище?

      – А ты сама? Разве ты не убила беззащитного старика?

      – Это вышло случайно!

      – Ага… Ты не задавила его на пешеходном переходе! Ты избивала его, чтобы выманить