Искупление кровью. Карин Жибель

еще раз с тем же непонятным выражением. Может, я чем-то рассердила его? Не важно. Если он не захочет мне помочь, я найду другой способ. Брошусь с лестницы, с самого верха.

      Он все ходил и ходил по камере, она искала решение. Самое радикальное. Произносила, дрожа и стуча зубами от холода, какие-то невнятные фразы.

      – Что ты там бормочешь? – спросил Даниэль жестким тоном.

      – Я брошусь с лестницы, – повторила она более внятно. – Двух пролетов хватит, не правда ли? Это, должно быть, ужасная смерть, но что поделаешь…

      В ее голосе было что-то пугающее. Некое спокойствие, решимость, которую ничто не в силах поколебать. Даниэль подумал было отвести ее в санчасть, пусть накачают успокоительными. Почему он не в состоянии принять правильное решение? Ведь он хорошо знает свою работу! Но что-то сковывало ум. Нужно сначала побороть себя. Свои собственные инстинкты.

      – Я замерзла… Почему ты не сядешь рядом? Это моя последняя ночь, не хочу помереть от холода…

      Даниэль подхватил ее под мышки и поднял с пола. Она даже не пыталась сопротивляться, слишком изумленная таким грубым рывком. Стукнулась затылком о металл, боль пронизала все тело, до самых пят.

      – Прекрати немедленно! – Даниэль был вне себя. – Ты достала меня, Марианна! Понимаешь?.. Я сыт по горло твоим бредом! И сейчас же перестань плакать!

      Даниэль отпустил ее, и она медленно опустилась обратно на пол. Просунула сквозь решетку пальцы.

      – Почему ты так злишься?

      Да, почему? Это свидание наедине становилось для него невыносимым. Он умирал от желания заключить ее в объятия, эта борьба с собой была сущей мукой. Уж лучше снова подраться с ней, чем уступить чему-то такому, что его пугало.

      – Ты осточертела мне! Я тебе не друг, мне не платят за то, чтобы ты мне изливала душу! Я пришел только затем, чтобы проводить тебя наверх, в камеру! И мы давно уже должны быть там!

      Обиженная. Отвергнутая. Кто бы сомневался, что он быстро покажет свое истинное лицо! Разочарует ее в очередной раз. Они все здесь не для того, чтобы ей помочь. Только для того, чтобы держать в заточении.

      Глухое бешенство овладело ею. Показались слезы, еще более горькие.

      – Ты сволочь!

      – Только сейчас дошло? – отозвался Даниэль с жестокой улыбкой. – Я пользуюсь тобой почти год, а ты только нынче уразумела?!

      Она схватилась за прутья решетки. Вот бы вырвать один, вонзить ему в сердце. Только у него нет сердца.

      – У тебя с головой не в порядке! – добавил он. – Что ты себе вообразила, а? Что я сочувствую твоей горькой участи?

      Она сейчас набросится, он был в этом уверен и был готов. Он ее укротит, наденет наручники и наконец-то избавится от нее, заперев в ее собственной камере. Выполнит свою работу. Все, что угодно, только не выдать своих истинных чувств.

      Но Марианна всего лишь расплакалась снова, уставившись на свои босые закоченевшие ноги. Она тоже ожидала, что Даниэль ударит ее. Она всегда ожидала худшего. Она здесь ради расплаты. И этому нет конца.

      Перед лицом этих новых слез Даниэль