Американский психопат. Брет Истон Эллис

столик для нас заказан, – предостерегаю я Кортни в машине.

      – Только не кури сигару, Патрик, – медленно говорит она.

      – Это не Дональда Трампа машина? – спрашиваю я, глядя на лимузин, застрявший в пробке неподалеку от нас.

      – Господи, Патрик. Закрой рот, – глубоким голосом произносит она.

      – Знаешь, Кортни, у меня в дипломате лежит плеер, и мне ничего не стоит надеть наушники, – говорю я. – Тебе надо принять еще литиум. Или выпить диетической колы. Кофеин поможет тебе встряхнуться.

      – Я хочу ребенка, – тихо, глядя в окно, произносит она. – Двух… замечательных… ребятишек.

      – Ты со мной разговариваешь или с этим Шломо? – вздыхаю я, но достаточно громко, чтобы было слышно шоферу еврейской наружности.

      Как нетрудно догадаться, Кортни не отвечает.

      Утреннее «Шоу Патти Винтерс» было посвящено духам, губной помаде и косметике. Луис Каррузерс, с которым живет Кортни, уехал в Финикс и вернется не раньше завтрашнего вечера. На Кортни шерстяной жакет и жилетка, футболка из джерси, габардиновые брюки от Bill Blass, хрустальные с эмалью и золотом сережки от Gerard E. Yoska и туфли от Manolo Blahnik (шелковый атлас). Я в сшитом на заказ твидовом пиджаке, брюках и хлопчатобумажной рубашке из магазина Alan Flusser, а также в шелковом галстуке от Paul Stuart. Утром на тренажер Stair Мaster в спортивном клубе была двадцатиминутная очередь. На углу Сорок девятой и Пятидесятой я машу рукой нищенке, а потом показываю ей средний палец.

      За столом разговор идет о новой книге Элмора Леонарда – я ее не читал, о ресторанной критике – это читал, о британской версии музыки к «Отверженным» в сравнении с американской, о новом сальвадорском бистро на углу Второй и Восемьдесят третьей, о том, где лучше колонка сплетен – в «Post» или в «News». Похоже, у нас с Анной Смайли нашлась общая знакомая, официантка из «Абетона» в Аспене, которую я на прошлое Рождество, когда катался там на лыжах, изнасиловал флаконом лака для волос. «Шезлонги» переполнены, у меня закладывает уши, акустика из-за высоких потолков хреновая, и сквозь шум, если я не ошибаюсь, прорывается «White Rabbit»[11] в нью-эйдж-обработке. Некто похожий на Фореста Этватера – зачесанные назад светлые волосы, очки с простыми стеклами в оправе из красного дерева, костюм от Armani, подтяжки – сидит с Каролиной Бейкер из инвестиционного отдела в Drexel. Выглядит она неважно. Ей нужно сильнее краситься, а твидовый костюм от Ralph Lauren слишком строгий для нее. Столик у них посредственный, прямо перед баром.

      – Это называется классическая калифорнийская кухня, – склонившись ко мне, говорит Анна после того, как мы заказали еду.

      Я полагаю, что эта фраза заслуживает реакции, а поскольку Скотт с Кортни обсуждают достоинства колонки сплетен в «Post», отвечать приходится мне.

      – Ты хочешь сказать – в сравнении с просто калифорнийской кухней? – осторожно интересуюсь я, взвешивая каждое слово. Потом неудачно добавляю: – Или посткалифорнийской кухней?

      – Не хочу показаться снобом, но существует масса различий. Они едва

11

«Белый кролик» (англ.).