Обручник. Книга первая. Изверец. Евгений Кулькин

афоризм: «Любовь – это лодка для двоих, из которой, коли она дает течь, спасаются по одному».

      Конечно, тут есть о чем поспорить.

      Но это в другой раз, когда на душе не будет так тягомотно и тревожно.

      И – опять же летуче, – чтобы только заполнить собой паузу в угрызениях, вспомнились где-то прочитанные, однако сразу же легшие на душу стихи:

      Когда просто лепило,

      Я терпел снегопад.

      Когда робко слепило

      И желание было

      Воротиться назад.

      Вот тогда-то случилось

      То, чего не понять.

      Как прибавилась милость,

      Чтобы разум отнять.

      Боже!

      Делаешь что же

      Ты со мною всерьез.

      Он молчит.

      Лишь по коже

      Пробегает мороз.

      Он подошел к окну.

      Увидел воробьев.

      Обсидевшись, они скоро не улетают. Вспорхи на предмет мыка делают. И не больше. И потому любая ветка от их шевеления сатанеет.

      И Володя неожиданно изрек, видимо, то, что тяготило его душу:

      – События лучше не торопить. Тогда они наступают неожиданно.

      Стук в дверь раздался какой-то вкрадчивый.

      Грешным делом, Володя думал, что это к нему пришел тот станичник с увертливыми глазами.

      Но на пороге возникли те, кого он надеялся вскорости увидеть, хотя и не ждал.

      – Владимир Ильич Ульянов? – спросил один из вошедших и протянул ему некий листок, написанной на гербовой бумаге.

      – Ознакомьтесь, – сказал.

      А чего там знакомиться. Было уже ясно, что это ордер на арест.

      – Вы мне можете сформулировать, за что я подвергаюсь аресту? – спросил Ульянов.

      – Вам об этом скажут в участке, – произнес тот, что показывал ему ордер.

      – А на каком основании я арестован? – опять – нарывуче вопросил Ульянов.

      – Вы собирайтесь, голубчик! – почти по-отечески сказал старший из вошедших.

      И Володя не стал их задерживать.

      Глава семнадцатая

      1

      Володя Ульянов уже заметил, что самым грандиозным состоянием любой реки является ледоход.

      Он как бы свергает с престола зиму, но вместе с тем показывает величие, которым она обладала, пока не рухнула под напором темных, вернее, мутных сил обезумевшей воды.

      С грустью, кажется Володе, зиму провожают все же те, кого она в свое время вытеснила от родных гнездовий, – это грачи.

      Вон как они раскаркались, провожая торосящиеся или плывущие крыги.

      А некоторые, все в знак той-то любви, садились на льдины, торжественно вышагивали на них, а потом, с тем же карком, поднимались в воздух и прощально махали им крылом.

      Вороны к реке относились если не сдержанно, то уж, во всяком случае, без восторга.

      Только заметив что-либо сугубо напоминающее бросовую еду, они летели в том направлении, где она им приблиснилась и, увидев вблизи, что это что-то из другого свойства, разочарованно поигрывая голосом, возвращались к берегу, где еще долго с недовольным видом озирались кругом.

      А сороки хоть и не в массовом порядке,