Я еще не жила. Дарья Владимировна Торгашова

И совершенно забыл о том, зачем приходил в библиотеку сам. Возможно, на «Титанике» он травмировал голову и теперь лежит на больничной койке и бредит? Отец не задумался бы предложить такое объяснение!..

      Расплатившись за себя и за свою исчезнувшую спутницу, Хью покинул кафе и, понурившись, побрел домой, сунув руки в карманы.

      После этого он ни разу больше не встречал воскресшую египтянку. Но думал о ней, о ее экзотической, потусторонней красоте и о ее пугающих пророческих словах все чаще. С большим трудом Хью раздобыл ее нью-йоркский адрес, но там мадам Маклир уже не оказалось: очевидно, она вынуждена была поспешно съехать.

      Он начал терять хватку, перестал появляться в обществе, а в редакции стали поговаривать о его чудачествах. Хью едва не лишился работы: в «Нью-Йорк Таймс» действовал закон джунглей, как в бизнесе, а американские журналисты были еще более беспринципны, чем их английские коллеги. Его знакомые начали отворачиваться от него – приветливые, улыбчивые нью-йоркцы были падки на все новое, им кружил головы быстрый успех, но проигравшим никто не сочувствовал: особенно иммигрантам. Хью с болью сознавал, что приобрел здесь много приятелей, но ни одного друга. Кроме… кроме…

      Но она тоже исчезла из его жизни и не подавала о себе вестей. И ей грозила беда: им всем грозила беда, о которой египтянка даже не могла сказать ясно.

      Даже с сестрой Хью теперь не мог поделиться: он так и не сообщил Этель о судьбоносной встрече с ожившей мумией. Он не думал, что все окажется так серьезно, – а сама Этель, казалось, больше не вспоминала об их совместном приключении. Она была по уши в своей любви, в предсвадебных хлопотах; и Хью чувствовал, что не имеет права накануне важнейшего события в жизни любой девушки впутывать сестру во всю эту чертовщину. Он должен разобраться сам!

      Но дела шли наперекосяк. Возвращаясь мыслями к жизни в Англии, Хью сознавал, что может вылететь из Оксфорда так же легко, как с этой временной работы. Начинал учиться он блестяще; но с тех пор, как молодой мистер Бертрам внезапно решил, что карьера ученого-филолога не по нем, его успеваемость значительно снизилась.

      Через восемь дней после встречи с Амен-Оту – Аминой Хью лежал поздним утром в постели и, глядя в облупившийся потолок, курил сигареты одну за другой. Он мог себе позволить только дешевые меблированные комнаты в Бронксе, откуда добирался до редакции на взятом напрокат велосипеде.

      Вдруг раздался стук в дверь: Хью вскочил и одернул мятую рубашку. Вчера он уснул одетым. Открыв, он увидел почтальона.

      – Вам телеграмма. Распишитесь, сэр.

      Захлопнув за почтальоном дверь, Хью впился взглядом в телеграмму.

      «Приезжаю семь дней. Встречай пароход «Келтик» двадцать первого июня восемь часов вечера. Отец».

      Хью засадил кулаком в стену.

      – О черт, – простонал он.

      Глава 14

      Этот июньский день выдался теплым и ясным, но Хью стоял в толпе встречающих мрачнее тучи. Амина Маклир исчезла бесследно, и это явно не означало ничего хорошего: а время уходило, как песок сквозь пальцы. И уж при отце, – да еще и когда на носу свадьба сестры, –