Секреты мёртвого леса. Владислав Игоревич Билоконь

к концу.

      На крыльце появился высокий крепкий мужчина с немалых размеров чашей в руках, в покрытых латками широких серых портах и явно не по погоде накинутой лёгкой светлой рубахой, что так же была не нового пошива. Справа же из-под рубахи, из-за обилия мелких дырок виднелись не малого размера ножны, словно специально создавая вид одновременно и скрытого, и предостерегающего оружия. Ноги же мужчины были извязаны самыми простыми лаптями, которые как ни странно со всем остальным почему-то казались едва ли не сегодняшнего поде-ла. Красивая «из простых» обувь, придавала избитым ногам своего рода некую эстетическую усладу, не имея всё же ни малейшей возможности скрыть хотя бы половину рубцов. Страшные по представлению раны, когда-то терзавшие это тело, полосами шли вверх, прячась под штанами и рубахой, и плавным ужасов переходили на крепкие руки мужчины. Всеми этими нательными шрамами, всей визуальной силой человека, представшего перед последними секундами солнечного пляса, можно было только поражаться. Любой, кто бы увидел его таким, каким он был в данный момент, с уверенностью сказал бы: “Дайте этому человеку доспехи и меч, и враг, завидев его, потеряет пол войска ещё до начала сражения”. Если бы не одно «но».

      Единственный враг, который при виде него становится, наоборот, в два раза сильнее, как раз таки уже настиг мужчину, и этот враг – старость. Лицо воссозданного воина прошло через больше сражений со временем, чем его руки с неприятелем. Обилие морщин и складок, вдобавок с теми же шрамами на правой щеке и подбородке всё больше старили мужчину с каждым всматриванием в него. Мутные, но всё еще живые глаза, ровные, словно отточенные на станке черты губ и носа же навеивали грозность. А седые волосы, неопрятно стелящиеся аж до скул, придавали старику вид несерьезности, пожалуй, единственный обманчивый фактор на голове человека.

      – Сегодня ты прекрасно как никогда. – Промолвил под себя старец, обращаясь к уходящему солнцу, предварительно сделав обильный глоток воды из чаши. И если ранее только лицо лишь выдавало истинный возраст мужчины, то теперь уже и голос подтверждал, что всё взаправду, и былые года давно позади.

      Одновременно со словами старика разнёсся и последний ощутимый взглядом луч отвечающего ему солнца, одаривший вечерней теплотой небольшой участок с давно вкорчёванным пнём близ озера. Странного вида нарост ненасытно впитывал каждый солнечный лучик, а пошевеливающаяся круг него трава заметалась и взъерошилась как шерсть животного при угрозе иль страхе. И настала полная тишина. Всё вокруг способное хоть как-то издавать звуки намертво замолкло. Ветер, который и днём был относительно спокоен, ушел гулять в другие места. Рыбы затаились поглубже, в водной темноте. Даже здешние жабы, так любящие нарушать вечерний покой синхронным кваканьем ныне молча ждали дальнейших событий.

      Старик же присел на крылечную лавку. Его направленный к западному холму взгляд был пуст и безмятежен, однако в его мыслях