Панацея. Роман. Илья Александрович Тель

будущей реальности? Не имеет значения.

      Значение имеет только то, что места в раю для вас не предусмотрено. У вас нет денег на индульгенцию. Ваше пристанище – в аду: и при жизни и, тем более, в новом искусственном бессмертии. Потому что никакой истинный бог – даже если он существует – больше не получит вашу душу, не «перехватит» ее. И никакого переселения душ более не предвидится. Ваша душа уйдет в другие руки. И вы станете обитателем преисподней, в которую будут водить экскурсии…

      Сегодня мы живем в эпоху полубогов. Вы видите (Матушкин указал в небо) логотипы IT-компаний, банков, поисковых и платежных систем, социальных сетей… Каста полубогов – условная тысяча человек, стоящая за этими логотипами. Им известно о вас почти все. Они направляют каждый ваш шаг. Они знают, чего вы хотите и чего боитесь. И знают, как сделать так, чтобы вы захотели то, что нужно им. Они в состоянии внушить вам, что дважды два – пять, и что Земля – плоская… Но песок в часах мерзкого и одновременно благословенного времени полубогов истекает. Ибо ваше земное бессмертие стучится в дверь. Новый бог уже появился на свет, обрел силу и пишет правила своего неопровержимого, нескончаемого господства. Наступает день, когда ваша судьба – вся, без остатка – станет чьим-то достоянием: чьей-то властью и чьей-то игрой. Ибо человек более всего на свете склонен властвовать и играть. И еще – зарабатывать деньги. И еще – приносить жертвы. И вы уже никогда не сможете повлиять на правила этой игры и навсегда останетесь ее жертвой…

      И здесь возникает главный вопрос: что со всем этим делать?

      Матушкин подошел к столу, в очередной раз выпил и закусил.

      Сделать с этим ничего нельзя. Я обращаюсь к каждому из вас и призываю трезво посмотреть на свою жизнь, свою судьбу, свое будущее.

      XIV

      Матушкин сделал паузу и громогласно возгласил.

      И все-таки выход есть!

      Искусственное эхо резонировало эти слова по всей России. Они заполнили собой все пространство огромной страны.

      Ищущий, да обрящет!

      Матушкин зашел за ширму на сцене и через минуту явился обновленным: одетым в холщовую рясу, босой. Он предстал в облачении, в котором приносил клятву при вступлении в должность Верховного правителя Российской империи. Выступление достигло кульминации. Наступала развязка. Об этом возвестил колокол, в который Матушкин трижды призывно ударил. Затем Матушкин в один присест опорожнил полный граненый стакан. Страна взирала на кадык Верховного правителя, который властно сопровождал горькую. Выпив, Матушкин сделал глубокий вдох грудью и жадно втянул воздух ноздрями. Послышались одобрительные возгласы: «Красиво пьет!», «Мне бы такой стакан!», «В одно лицо! За семь секунд!», «Мастер!», «Настоящий мужик!». У кого-то текла слюна, страстно горели глаза. Люди понимающе кивали друг другу. Взметнулись большие пальцы. Но стоило раздаться первым аплодисментам,