Панацея. Роман. Илья Александрович Тель

изощренным гибридным каннибализмом.

      Речь Матвея Матушкина наглядно продемонстрировала разное звучание, которое слова приобретают в разных устах. То, что в устах ученого предстает предостережением, в устах Верховного правителя прозвучало как реальность, как окончательный диагноз, как приговор. Матушкин вывел Россию и мир из состояния елейного летаргического сна – сна рыхлого, ленивого разума, породившего новое, доселе невиданное чудовище бесправия.

      Лейтмотивом выступления Матушкина стала злая мысль – мир неизлечимо болен, мир обречен на то, чтобы стать юдолью непреходящей боли и узилищем для подавляющего большинства людей.

      Матушкин раскрыл России и миру заговор, направленный на тотальное, полное и окончательное порабощение людей. В сравнении с этим предстоящим порабощением все проблемы, которые преследуют человечество, являются поистине ничтожными. Человечеству, каждому человеку в отдельности уготовано страшное рукотворное бессмертие.

      С миром происходит самое важное в его истории, сказал Верховный правитель. Небо осиял приговор, вынесенный Матушкиным миру – будто скрижаль, написанная таинственной рукой живым огнем:

      Развитие технологий дает избранным, которых Верховный правитель Российской империи назвал кастой новых богов, неограниченную власть над остальными людьми.

      В эпоху тотального контроля и насилия над человеком, в эру тотального отчуждения, в жизни оставалась одна неоспоримая правда. Она заключалась в том, что человек непременно умрет. Кем бы он ни был. Как бы он ни жил. Рано или поздно он умирал, потому что должен БЫЛ умереть.

      Эта участь не миновала великих жрецов, мыслителей, императоров, провозглашавших себя богами, веривших в собственное бессмертие. Ушли Александр Македонский, Цинь Шихуанди, Гай Юлий Цезарь, Аттила, Чингисхан, Тамерлан, Иван Грозный, Петр Великий, Наполеон, Ленин и Троцкий, товарищ Сталин и товарищ Мао Цзэдун, Стив Джобс и Давид Рокфеллер, прочие «надлунные и надсолнечные владыки», а вместе с ними десятки миллиардов человек, в разное время бытовавших на Земле…

      Загробное оставалось тайной. Смерть страшила, бессмертие влекло. Алхимики, оккультисты, эликсиры, граф Сен-Жермен, новейшие технологии продления жизни… Но сегодня на смену одной напасти – смерти – приходит другая. Человек долгие века говорил о своих правах, даже не подозревая, не представляя, что его главным правом, в конечном счете, станет ПРАВО НА СМЕРТЬ. Ибо развитие технологий поставило мир на порог РУКОТВОРНОГО БЕССМЕРТИЯ.

      В свое время идеологи русского космизма – люди экзальтированные – видели благо в технологии воскрешения человека4. Нам же следует впасть от этих «радужных» перспектив в отчаяние. Нам следует вспомнить о характере наказания Агасфера, осужденного на скитания по земле до второго пришествия Христа: «и не будет тебе ни покоя, ни смерти».

      И если уже умершим пока ничего не угрожает, то ныне

4

Основоположник русского космизма Николай Федоров (1829—1903), которого почтительно называли «московским Сократом», выдвинул гипотезу: целью человечества, миссией, возложенной на род людской Богом, является развитие науки и технологий для воскрешения мертвых и колонизации ими других планет. Идеи Федорова стали источником вдохновения для основателя теоретической космонавтики Константина Циолковского.