Панацея. Роман. Илья Александрович Тель

них недостижим,

      И эта жизнь настолько нестерпима,

      Что все другое было б легче им.

      Матушкин закрыл глаза и повторил:

      И смертный час для них недостижим,

      И эта жизнь настолько нестерпима,

      Что все другое было б легче им.

      Толпа неслась к обрыву, с которого летела в бездонный бурлящий коловорот. Пройдя экзекуцию Сциллой и Харибдой, умерев в жестоких муках и вновь обретя телесность, невольники, выбиваясь из сил, устремлялись в скоплении обреченных к противоположному берегу. Здесь они попадали во власть безжалостного старика Харона, неустанно подгонявшего плывших и нещадно бившего веслами тех, кто пытался влезть на его лодку для облегчения участи.

      Новоиспеченные обитатели ада подплывали к суше, на которой возвышалась гигантская гора, покрытая агатовой грязью. На ней восседало уродливое чудовище, напоминавшее осьминога. Безобразный Вельзевул, словно кит, непрерывно исторгал фонтаны зловонной аспидной слизи. Каждое из его бесчисленных щупальцев раздваивалось. Одним концом оно намертво окручивало тело грешника. Другим ставило на лоб клеймо – сообразно номеру круга, в котором тому предстояло отбывать посмертное заключение.

      – — – — – — – — – — – — – — – — – — – — – — – —

      – — – — – — – — – — – — – — – — – — – — – — – —

      – — – — – — – — – — – — – — – — – — – — – — – —

      – — – — – — – — – — – — – — – — – — – — – — – —

      – — – — – — – — – — – — – — – — – — – — – — – —

      На полчаса Россия погрузилась в безжалостную вселенную Дантова ада. Все без исключения зрители всецело принадлежали преисподней. Матушкин декламировал «Божественную комедию». Никогда еще литературный вымысел, люди и реальность не становились так близки, так неразлучны. Очевидцы испытывали не меньшее потрясение, чем свидетели прибытия поезда на вокзал Ла-Сьота9.

      Посвящение завершалось видом ледяного озера.

      И как лягушка выставить ловчится,

      Чтобы поквакать, рыльце из пруда,

      Когда ж ее страда и ночью снится,

      Так, вмерзши до таилища стыда

      И аисту под звук стуча зубами,

      Синели души грешных изо льда.

      Свое лицо они склоняли сами,

      Свидетельствуя в облике таком

      О стуже – ртом, о горести – глазами.

      …

      Потом я видел сотни лиц во льду,

      Подобных песьим мордам; и доныне

      Страх у меня к замерзшему пруду.

      Россия оказалась внутри гигантской ледяной пустыни, усеянной вмерзшими в лед телами. Бесконечные ноги, руки, головы беспомощным частоколом выстроились над поверхностью. Ледяной ветер обдувал их с неистовой обжигающей силой, заглушая замороженные крики. Само время остановило свой ход, застыв перед величием нерушимой бесконечности.

      Матушкин неподвижно стоял, скрестив

9

Речь идет о реакции первых зрителей на короткометражный документальный фильм братьев Люмьер «Прибытие поезда на вокзал Ла-Сьота». Премьера состоялась в январе 1896 года.