Надуйте наши души. Swell Our Souls. Ирина Ногина

чем он, потому им оставалось лишь сочинять легенды, одну сенсационнее другой, о происхождении и целях этой женщины. Самого же Марата Игильмановича всё сильнее беспокоили его осечки.

      – Есть одна просьба, которую, я надеюсь, ты уважишь, – отвлечённо сказал Пандробан, намеренно не глядя на неё. – Я забронировал два билета в Париж на конец следующей недели. – Он позволил себе подобие торжествующей улыбки, тут же скисшей под действием Мириного взгляда.

      Что-то вроде насмешки уловил он в её слегка оживившемся лице, которое отражало все его намерения, стоящие за этим предложением. Почему именно сейчас эта женщина, игнорировавшая все его подтексты, давала ему понять, что понимает больше, чем он хотел бы дать ей понять?

      – Зачем? – спросила Мира.

      – Нынешние выходные пройдут так, как угодно твоей душе. Я считаю, что имею право на следующие. Уединиться с тобой в романтической обстановке – вот чего я желаю. Крошечный отпуск в лафовом городе.

      – Хорошо, – сказала Мира, уводя и погашая взгляд.

      Непредсказуемость её реакций, натуральная или кажущаяся безучастность к тем беспроигрышным уловкам, на которые отзывались даже самые искушенные из его женщин, ненавязчивое, но неуклонное лоббирование собственных неясных интересов, сопровождаемое виртуозным лавированием среди ловушек, расставленных для её «инкогнито» профессиональными сыскарями, приводили Марата к выводу, что она либо умнее, чем он, либо абсолютно равнодушна к нему, и он не мог выбрать, какой вариант бесил его сильнее.

      – Возвращаясь к списку гостей, – раздражённо сказал Пандробан. – Ты же не против, если я приглашу Раису и Глеба Родомских?

      – Нет.

      – Уверена? – вдруг рявкнул Марат.

      Мира пожала плечом: оно отпружинило, как патрон от движения затвора.

      – Ты ожидал, что я не пущу её на праздник лишь потому, что ты спишь с ней?

      Его виски пронзила ультразвуковая игла.

      – Мира… – требовательно проговорил он, млея от холодного гнева и страсти.

      Она махнула ресницами, как бабочка крыльями, сдувая взгляд в сторону.

      – Мира… – повторил он, тяжело дыша. – Скажи мне, в этом причина твоего настроения?

      Она не шелохнулась.

      – Мира! – он повысил голос.

      Она удостоила его гордым ненавидящим взглядом, который ублажил его сердце. Внешне он, казалось, угомонился. Собрал руки в замок на коленях, посмотрел на неё молодцеватым, ясным взглядом, несколько раз глубоко вдохнул, заговорил ровно, повествовательно.

      – Мира, я не святой. Ты это знаешь. Раиса, Карина, Доминика. Интересные… эээ… женщины всегда были частью моего образа жизни. Само собой, что это задевает тебя. И каждая из них знала о других. И хотя это задевало их всех, таким они принимали меня, и таким меня приняла ты, – он сделал паузу проверить, насколько внимательно она слушает. Она слушала, стараясь, как ему показалось, сохранять невозмутимость. – Если какой-то хорёк начинал вещать про привязанность