Надуйте наши души. Swell Our Souls. Ирина Ногина

он истязал себя мысленными пощёчинами под неосознанную мольбу о том, чтобы Мира не повернулась. Он чувствовал, что не готов пока посмотреть ей в лицо, не мог допустить, чтобы она воочию убедилась в его замешательстве. Мира, впрочем, судя по её ледяной неподвижности, не собиралась не только оборачиваться, но и замечать его присутствие. И хотя подобная апатичность была свойственна Мире всегда (даже завладевая её телом, он никогда не мог ощутить её принадлежность себе), Пандробан, несмотря на свою притуплённую чувствительность, заключил, что нынче она ещё более неприступна, чем обычно.

      Увидела-таки феррари, догадался он и на мгновение пожалел об этом своём бахвальском поступке, совершённом именно и исключительно ради того, чтобы мелькнуть перед нею уликой измены. Тут же подоспела и конкурентная догадка: что Миру расстроила публикация о Миработе. Обе эти мысли с одинаково ободряющей силой подействовали на Пандробана, ибо в первом случае он сам был источником дурного настроения Миры, устранение причины ревности было полностью в его власти, а ей оставалось только потребовать этого (чего Пандробан с ёкающим сердцем и ожидал); а во втором, как минимум, он получал возможность продемонстрировать свою эффективность, ибо знал верный, хоть и недешёвый, способ стереть всю эту ересь из памяти Вселенной, если бы это оказалось угодно его возлюбленной.

      – Уж не солнце ли, что вылезло вопреки обещанному дождю, омрачило твой день? – гнусаво осведомился Марат Игильманович.

      Мира повернула голову. Движение её было довольно резким, свидетельствующим о том, что до нынешней секунды она, верней всего, пребывала в глубокой задумчивости и не заметила его появления, а не, как предполагал он, выжидала его инициативы. Смуглый матовый её профиль был спокойным и сонно-безмятежным: если бы Пандробану позарез понадобились сомнения в том, что его борьба с дверью и самим собой прошли мимо Мириного внимания и не вызвали ни злорадства, ни какой-нибудь другой реакции, то их пришлось бы притягивать за уши.

      – Или кофе был недостаточно крепкий? – он покосился на опустошённую посуду на подносе у кровати.

      – Кофе хороший, – сказала Мира.

      Она отступила от окна, волоча за собой потушенный взгляд, обошла велюровое кресло, опустилась в него и облеклась в свои мысли.

      – Но ты озабочена. Плохой сон?

      – Я не вижу снов.

      – Никогда?

      – Сны приходят лишь за теми, в ком не слишком нуждается явь.

      Пандробан ухмыльнулся. Его забавляло, когда она выражала свои воззрения, – даже самые несуразные, в её устах они звучали как занимательные открытия.

      – Как продвигается подготовка к фестивалю? Не возникло ли каких-то проблем или трудностей? Не требуется ли моё вмешательство?

      – Никаких трудностей.

      – Что твои фокусники – согласились?

      – Надо полагать, благодаря дипломатическому