Призраки не лгут. Ларс Кеплер

в комнату.

      Вокруг оконных задвижек были пятна крови. Отчетливо виднелся отпечаток руки – кто-то вскарабкался на подоконник, схватился за раму и, видимо, спрыгнул на лужайку под окном.

      Комиссар подошел к кровати. Когда он сдернул одеяло, по спине пополз холодок. Простыня оказалась покрыта засохшей кровью. Но тот, кто спал здесь, не был ранен.

      Подсохшая кровь размазана.

      На простыне спал кто-то, кто просто испачкался в крови.

      Йона постоял неподвижно, пытаясь представить себе обитательницу комнаты.

      Вероятно, она спала.

      Комиссар решился поднять подушку, но она не поднималась. Подушка оказалась приклеенной к простыне и матрасу, и Йоне пришлось отрывать ее. Под подушкой лежал молоток, вымазанный темной кровью, с бурыми комочками и присохшими волосами. Кровь почти полностью впиталась в ткань, но вокруг головки молотка поблескивала красная лужица.

      Глава 20

      Бригиттагорден окутан прекрасным нежным светом, Химмельшён волшебно поблескивает между высокими старыми деревьями. Но всего несколько часов назад Нина Муландер встала в туалет и нашла Миранду убитой. Нина подняла остальных, началась паника, девочки позвонили куратору, Даниелю Гриму, который тут же вызвал полицию.

      Нина испытала такой шок, что ее пришлось отправить в Сундсвалль, в больницу.

      Во дворе стояли Гуннарссон, куратор Даниель Грим и Сонья Раск. Гуннарссон открыл багажник своего белого “мерседеса” и разложил там составленные криминалистами предварительные планы места преступления.

      Собака возбуждено лаяла и рвалась с привязи.

      Йона остановился возле машины и провел пятерней по взлохмаченным волосам; все трое ждали, повернувшись к нему. Комиссар сказал:

      – Девочка сбежала через окно.

      – Сбежала? – Даниель был поражен. – Викки сбежала? Зачем…

      – На оконной раме кровь, в ее постели кровь…

      – Но это же не означает…

      – Под подушкой у нее лежал окровавленный молоток, – закончил Йона.

      – Это невозможно, – сердито сказал Гуннарссон. – Не соответствует силе, с которой наносили удары.

      Йона снова повернулся к куратору Гриму. В солнечном свете его лицо казалось обнаженным, беззащитным.

      – Что вы сказали? – спросил его Йона.

      – Что? А, что Викки… Это совершенный бред.

      – Почему?

      – Хотя бы потому, что только что, – куратор невольно улыбнулся, – только что мы точно установили, что речь идет о взрослом. А Викки маленькая, она и пятидесяти килограммов не весит, запястья тонкие, как…

      – Она склонна к вспышкам ярости?

      – Это сделала не Викки, – спокойно ответил Даниель. – Я работал с ней два месяца и могу утверждать: это сделала не она.

      – Она была подвержена вспышкам ярости до того, как прибыла сюда?

      – Как вам известно, я обязан соблюдать конфиденциальность.

      – Вы же понимаете, что со своей идиотской конфиденциальностью только зря тратите наше время, – заметил Гуннарссон.

      –