Гортензия в огне. Анастасия Сагран

и общительная, она часто покровительствовала самым разным личностям, но никогда не оказывалась участницей скандалов. Впрочем, лучше всего о ней рассказывал тот факт, что Классик – принц-перевёртыш, принц-коварство и принц-садист – настолько проникся обаянием Эссы-при, что женился на ней и несколько раз перезаключал с ней брачный контракт. И это значит, что Эсса либо настолько светлое существо, что даже Классик проникся, либо она изворотлива, хитра и умна настолько, что способна к чему-то такому, что будет запутаннее интриг всех знакомых женщин. Уоррену что-то подсказывало, что Эсса и светлое существо, и всё же хитра одновременно.

      Отец показывал лошадей, подготовленных для членов семьи императора. Все породистые, быстроногие.

      Непонятное предчувствие пронзило Элайна.

      – Рональд! – радостно взревело существо, шагающееся к отцу от дверей.

      – Алекс? – удивился принц Мэйн, обернувшись.

      Уоррен оглянулся и увидел принца империи Алекса Санктуария, хозяина проклятого дворца Три-Алле. Один из древнейших, по рождению этот солнцеподобный гигант был человеком. Но в нём не было ни неуклюжести, ни размашистости, какую так и ожидаешь от таких, внешне добродушных огромных разумных, как принц Санктуарий.

      – Наверное, ты рад меня видеть.

      – Само собой. Как быстро ты отреагировал на приглашение! – улыбнулся принц Мэйн.

      – Бриана заставила. Сам я бы из постели не вылез в такую мёрзлую рань.

      – Надеюсь, жена с тобой?

      – А как же. Мы с эрцеллет не виделись семнадцать лет, – довольно улыбался Санктуарий. – Думаешь, отпустила бы куда-нибудь одного?

      – Не могу представить, какого чёрта ты не взял её с собой во вторую экспедицию.

      – Она была дико зла на меня и за те сорок четыре года, на которые я оторвал её от дочурок. Ещё семнадцать? Да она разорвала бы меня в клочья! А вот в Элайне я злости не вижу.

      Уоррен только хмыкнул. Не то, чтобы ему было безразлично то, что он пропустил полвека, но он делал в этих путешествиях то, что должен был. И делал это, по сути, ради империи. Это повод для гордости, а не злости.

      – Иди, Уоррен, я кое о чём расспрошу Алекса, – отослал Мэйн сына.

      Элайн кивнул и с лёгким полупоклоном отошёл.

      – Больше не нюхаешь волосы? – поддел вдогонку Санктуарий, вспомнив кое-что из прошлого совместного приключения.

      Уоррен демонстративно вдохнул запах своих волос, подняв кончики к лицу:

      – М-м-м! Никакого запаха дыма!

      – Чем вы там занимались? – засмеялся Мэйн.

      – Кто чем, – быстро ответил Санктуарий и сменил тему.

      Уоррен Элайн, вернувшись в замок, в первой же гостиной застал Бриану, сидевшую неподалёку от своего старшего сводного брата Джулиана Дарка, главнокомандующего поднебесными. Обоих знал с рождения, так как с их отцом, Роджером Кардифом, дружил с тринадцати лет.

      Тишина в гостиной стояла полная. Разве что Бриана постукивала кончиками пальцев по столу и мечтательно улыбалась, глядя на электросвечу, отмеряющую