Гортензия в огне. Анастасия Сагран

в мире тонкий, но при этом грудной и мягкий голос.

      На мгновение Элайну показалось, что он сходит с ума, или видит сон, потому что кроме него и Эссы во всей вселенной вдруг никого не осталось. И он смотрел на её знаменитую обаятельную светлую улыбку и напрягался, ощущая, как его начинают пробирать дрожь волнения и что-то глубокое и неизъяснимое. Раньше ему доводилось испытывать рядом с ней что-то похожее, но всё было не так сильно, не так захватывающе.

      "Наверное, дьявол играет", – решил он. А сам уже сделал шаг к Эссе. Уловил её аромат и чуть не застонал в голос. Этот аромат породил страшный голод.

      – Ох уж этот целибат святых, – подобрав юбки, скользнула к ним с отцом Эсса. – Но ваш наследник всё равно очень милый, Рональд.

      Её голос, кажется, возбудил ещё сильнее.

      А она взяла Уоррена под руку и потянула вверх по ступенькам:

      – Идёмте. Можете смотреть на мою грудь, ничего страшного. Осторожно, ступеньки. Вот так, да, – и она преувеличенно осторожно повела Элайна в замок.

      Окружающие, которых теперь заметил Уоррен, засмеялись, решив, что Эсса-при, с присущими ей живостью и юмором, решила обыграть происходящее, а заодно наказать наглеца. Однако она обращалась с ним как с…

      – Я не идиот и не ребёнок, ваше высочество, – выдавил Элайн. – Не надо меня поддерживать.

      – Почему тогда вы никак не можете перестать пялиться на мой вырез на груди?

      – Потому что слаще женщины не видел.

      – Но мы знакомы много лет.

      – Побывав на других планетах, я убедился в вашей прелестной исключительности.

      – Хм, умно вывернулись, герцог Элайн, – её голос становился всё нежнее и слаще с каждым мгновением. Это просто неправдоподобно!

      Прилив желания коснуться обнажённой кожи Эссы-при и ставшее тяжёлым и беспокойным сердце заставили Уоррена нахмуриться.

      – Ну что же вы молчите? – улыбаясь, спросила Эсса. – Я ожидаю ещё комплементов.

      – Вы дьявольски привлекательны.

      – Умница, Элайн, – вскинув брови и улыбнувшись, снова похвалила Эсса.

      Её тон ничуть не изменился. Она всё ещё разговаривала с ним как с ребёнком.

      – Ну хватит, ваше высочество!

      Она остановилась на пару ступенек выше и улыбнулась только ей свойственной улыбкой – той самой, при которой её глаза казались почти закрытыми. И только редкий блеск тёмно-карих глаз среди чернёных ресниц говорил, что она наблюдает за собеседником.

      – А как вам моя стрижка? – вдруг провела она ладонью по коротко обрезанным, сильно осветлённым волосам. – Я слышала, вы терпеть не можете, когда леди коротко стригутся.

      – Это так, но ваша исключительность стала ещё заметнее.

      И это было полной правдой. Раньше Уоррен не обращал на Эссу такого пристального внимания.

      – Ах, бедный герцог, – сочувствующе вздохнула принцесса и потрепала его щёку.

      – Думаете, что мой длительный целибат виновен в том, что я считаю вас восхитительной?

      – Конечно! –