Гортензия в огне. Анастасия Сагран

комфортно представлять, как ты мучаешь Шерил?

      – Она отвергла меня раз двадцать. Четыре раза – не только прилюдно, но и кра-айне, крайне унизительно! Да, мне очень комфортно представлять, как я издеваюсь над ней, – закатил глаза Роджер. – Ну о-очень комфортно.

      – И при этом любишь её.

      – И люблю. Нет, это правда нормально. Ты слишком милый, Уоррен. Даже для крылатого.

      – Я вовсе не такой милый.

      – Пойдёмте внутрь, – на ходу пригласил Брайан. – В прошлый раз Роджер принёс туда ящик фруктового латкора и карты.

      – Точно! Латкор! – воскликнул Роджер и оставил Уоррена, устремившись во дворец. Дьявол едва успевал за Кардифом. – Отлично!

      Но недобрые чувства начали возвращаться всё равно, едва Элайн остался один под открытым небом. Лучше держаться рядом с близнецами.

      Через десяток тактов он уже шёл покрытыми пылью и каменной крошкой коридорами дворца прямо к большому залу под разбитым куполом цветного стекла – оттуда доносилось пение Роджера. Друг пел песню собственного сочинения о том, как весело бывает залиться крылосколом. В песне ещё присутствовали слова: "И-и-и, уже не больно, когда по морде бьют". И в этом весь Роджер.

      Уоррен частенько бывал в Три-Алле до первой экспедиции. Одна из дочерей Роджера, Бриана, вышла замуж за принца Санктуария, и отчего-то Уоррену очень нравилось наведываться к ней. Она красива и обаятельна, умна и добра, но не старалась скрывать свою неангельскую сущность, против того, чем пытались хвастать почти все знакомые крылатые леди.

      – Кстати, где сейчас Бриана? – громко спросил Уоррен, войдя в огромный тёмный зал под куполом.

      Здесь цветные лучи точно так же прорезали воздух, как это виделось снаружи. Когда-то в этом месте танцевали титулованные империи. Ныне можно увидеть, что между каменными плитами пробивается трава, сгнила мебель, обвалились юго-восточные стены, отделяющие зал от взорванных комнат, везде валяются крупные куски камня и стекла. Витражи западной и восточной стен тоже треснули и частично отсутствовали. Потёки явно человеческой крови справа облепили насекомые. Роджер занимался тем, что деловито заворачивал окоченевшее тело светловолосого юноши в чистую белую простыню, стопка коих лежала на столе, поставленном чуть левее центра зала. Под столом – ящик с латкором. Рядом пара стульев и батарея пустых бутылок из-под крылоскола. Брайана нигде не было видно.

      – Вы здесь устроили что-то вроде клуба для своих посиделок? – поражённо спросил Уоррен. – Прямо здесь?!

      – Иногда мы находим здесь трупы, приятель, – невесело сказал Роджер, выпрямившись. Он отвернулся от тела юноши. – Иногда смотришь на такого, понимаешь, насколько молод парнишка и думаешь, что привело его сюда, что он пережил, прежде чем пришла смерть. Сначала просто хотелось всё это обдумать. Затем – выпить. Выпить – мне, конечно же. Брайану после таких вот находок тоже очень не по себе. Я должен сказать тебе… не знаю, как ты отреагируешь… Брайан часто вспоминает его здесь в такие дни. Патрик погиб.

      – Патрик? Шип Валери? Невозможно, – не поверил