Синий маяк. Ксения Литвинова

и переворачивает книгу нужной стороной – видимо, дошла там до картинок.

      – Не похож он на волшебника, – убеждённо заявляет она. – Какой-то тощий и конопатый. Старый Уркис, тот ещё ладно! А этого надо съесть ночью.

      Стерва. Зато я ей нравлюсь. Хотя бы как еда.

      – Помолчи, Шустрая, – ласково ощеривается вожак. – Если нет кораблей, то откуда ты взялся? – на меня он смотрит ещё ласковее, но взгляд леденеет.

      – С берега, – отвечаю, – я там живу.

      – Больше не живёшь, – решает одноглазый. – Поднимайся и потопали.

      Легко сказать! Помогать мне не собираются. Я осторожно отодвигаюсь от мечей и встаю, держась за лестницу. Меня ведёт в сторону, но очередной тычок помогает устоять на ногах.

      – Книжки откуда? – подозрительно уточняет вожак.

      Оборотни из его свиты настороженно принюхиваются и косятся на стену с лестницей, но мне их опасения непонятны. Там же нет никого – голый пустырь! Я медлю с ответом только потому, что пытаюсь проглотить кровяной сгусток.

      – Из дома, – сообщаю я, наконец.

      Вожак недоверчиво щурит глаз.

      – А с собой зачем их таскаешь? На обмен?

      – Читать люблю, – я пытаюсь пожать плечами, но выходит только одним. – Я ничего не продаю и не меняю. Книги мои.

      Он усмехается. Понятно, почему. И тем не менее.

      – Еду я могу отдать даром. Раз магия вам без надобности, – предлагаю я в виде компромисса.

      – Да мы не едим, – сообщает он, с сожалением почесав свою гриву. – Шустрая, верни его писанину! Всё равно нам не разобрать их каракули.

      Девица резко пихает мне оба тома, безошибочно находя самое уязвимое место.

      – Я не ребёнок, – просвещает она свирепым шепотком.

      Вот что за люди, а? Да что с них возьмёшь!

      Справедливости ради, днём они чуть симпатичнее, чем при свете маяка. Я утешаюсь этим по дороге через мёртвые улицы, над которыми нехотя поднимается осеннее солнце. И весь последующий месяц тоже не нахожу других утешений. Улиц я больше не вижу, как и дневного света.

      Ну что сказать? Живут они под городом, в бесконечно глубоких и разветвлённых подземельях. Иногда ходят в гости к соседям. По каменным переходам длинною в жизнь. У каждой стаи свои владения. Это строго оговорено, также как места охоты и делёж добычи. Я, к примеру, добыча Кривого, и другие не претендуют. По слухам, претензии у них кончаются кровавой резнёй в чёрных коридорах, поэтому без нужды стаи не встречаются. Разве что ночью, но это отдельная тема.

      Ночью они себя не помнят, но это уже ясно. Поэтому на закате все выбираются на поверхность – чтобы не мусорить в подземельях. Ну и чтобы поесть. По этой причине они не питаются днём. Охотятся в темноте на кого попало, в том числе друг на друга. Днём, соответственно, сытые.

      В первый день я задал глупый вопрос – почему бы им не запираться на ночь по одному? А днём бы жили по-человечески! Объяснения не получил, получил по ушам – ладно. Бьют они нечасто и несильно. В том случае, когда не хватает слов. Язык у них небогатый, это да. Даже имён настоящих нет.