Путь скорби (Via Dolorosa). Александр Александрович Бронников

взметнулся столб воды, окатив палубу и маленького мальчика. Накатившая волна почти смыла Сёму, но он, вцепившись в перекладину лестницы, смог удержаться. Отерев лицо, Сёма вновь выглянул из люка. Ему уже не было страшно, его страх остался на берегу, он словно забыл его там, как забывают какую-то вещь. Мальчик чувствовал сейчас что-то другое, чувство, которое иногда приходило к нему во время игр с приятелями в самый ответственный момент, но сейчас это чувство было намного сильнее, намного ярче. Мальчику хотелось сейчас быть вместе с матросами, разворачивать это огромное орудие и стрелять по неживым металлическим птицам, которые вновь и вновь пытались клюнуть побольнее его маму, его сестру, его самого, Егорова, матросов на палубе.

      Катер кружил вокруг баржи, создавая завесу огня каждый раз, когда немецкие самолёты пытались приблизится. Обозлённые невозможностью расстреливать беззащитную баржу, самолёты накинулись на катер, пытаясь заставить его «замолчать». Они нападали с нескольких сторон одновременно, чтобы не попадать под сосредоточенный огонь. Пули защёлкали по палубе и бортам вдвое быстрее, один из матросов, нёсший коробки с лентами к пулемёту, упал, и его быстро куда-то понесли, оставляя на палубе обильную дорожку красного следа.

      И в этот момент по катеру прокатился радостный крик, Сёма увидел, как трассеры сдвоенного зенитного пулемёта с грозным, похожим на паутин, прицелом, аккуратно чиркнули немецкий самолёт по передней части. Немец сейчас же «клюнул» носом, двигатель его зачихал, и самолёт стал сваливаться набок. Несколько секунд он ещё пытался выровняться, но высота была слишком маленькой. Самолёт развернуло, он рухнул на левый берег и взорвался, вздымая к небу огненное облако. Оставшиеся самолёты сразу взмыли в небо и исчезли.

      Баржа благополучно добралась до берега и испуганные люди стали быстро выбегать по сходням на сушу. Приблизившись бортом к буксиру, Егоров о чём-то стал расспрашивать капитана, они некоторое время поговорили, и Егоров позвал к себе Потапова.

      – Михалыч, где мальчик? Его нужно передать на берег.

      Потапов заглянул в отсек, где оставил Сёму, потом пробежал в машинное отделение, потом на камбуз и вернулся к капитану.

      – Нет, его. Не могу найти.

      – Что за чёрт! Потапов, ты мне головой ответишь. Его не убило, кто-нибудь видел пацана? Может за борт упал.

      Из рубки выглянул связист.

      – Товарищ капитан, вас вызывают.

      Егоров быстро направился к рации, отдав команду мотористу:

      – Обыщи отсеки, посмотри везде.

      Радист нетерпеливо сунул в руки капитану гарнитуру рации, а сам стал быстро раскручивать какую-то деталь на запасной радиостанции.

      Сквозь помехи эфира до Егорова донёсся на удивление ясно, голос командира:

      – Молодец Егоров, мне доложили о барже. Буду тебя представлять, пусть твой зам наградной список составит.

      – Служу трудовому народу!

      – Теперь слушай боевую задачу. На втором участке, разведка донесла,