Прообраз для героя. Ольга Эдуардовна Бондарева

дорогая!” – пригласил я, приветливо улыбнувшись, и похлопал по пустому пространству на постели, что было между мной и занавешенной ковром стеной.

      Хортая озорно мне мигнула, признаваясь, что не ожидала столь скорого исполнения своего желания, а заодно будто переспросила: “Неужто можно?!”

      “Конечно, можно”, − произнес я как можно мягче и еще разок хлопнул по постели.

      С непередаваемой легкостью хортячка взлетела в воздух и, перемахнув через меня, как пушинка, очутилась на указанном ей месте.

      Деловито умостившись напротив меня в позе сидя, в знак признательности за приглашение, она подала мне лапку – узкую, вытянутую, два средних пальца которой были длиннее пальцев крайних. Лапку борзой!

      Я взял ее лапку в свои руки и прижал к щеке. Если бы кто-нибудь пронаблюдал то, что произошло мгновением позже, он изумился бы молниеносной стремительности, с которой хортая подалась ко мне телом, и вместе с тем – нежности, с которой она прильнула к моей груди.

      Энергетика другой жизни моментально слилась с энергетикой моей, и меня охватило блаженство, которого я ждал.

      ***

      − Наконец-то, − прочувствованно молвила жена.

      По хозяйственным делам она наведалась в спальню и нечаянно увидела трогательную сцену моего и хортой единения. А увидевши, обратила к девочке свой просящий голос:

      − Только на ночь приходи ко мне. Ладно?

      Дело в том, что на лето жена покидала супружеское ложе, перебираясь на диван в зал, и складывалось так из-за жары, которую она плохо переносила и которая была неотъемлемым атрибутом летней погоды в нашей степной полосе, а в зале имелась сплит-система − в нашей квартире единственная.

      Сплит-система была мощной, и прохлады, ею производимой, хватало на всю площадь квартиры. По крайней мере, мы с сыном чувствовали себя вполне комфортно – я в спальне, он в своей комнате. Но жена испытывала температурный комфорт лишь в непосредственной от сплит-системы близости и потому все летние ночи проводила в зале.

      Если же совсем честно, при не спадающем даже ночью пекле в нашей местности я тоже не отказался бы от большего охлаждения своего организма и с удовольствием почивал бы там, где и жена, но опасался простудиться − простуда при моих-то болячках была крайне нежелательна.

      В тот год лето выдалось знойным на редкость, и жара надвинулась, не дождавшись даже июня − с началом третьей декады мая, а конкретно − в день, когда хортая впервые запрыгнула на человеческую постель.

      Сплит-систему включили с утра, и она, неутомимая труженица, потихоньку шумела в зале, нагнетая холодный воздух во всю квартиру.

      ***

      − Она придет, – сказал я жене.

      Я не сомневался, потому и сказал.

      Да и как было усомниться, если девочка, приподняв с моей груди голову, понятливо и обещающе заулыбалась жене во всю свою необъятную борзую пасть.

      Существовал еще один веский довод в пользу того, что ночью хортая окажется в постели жены. Им была все та же прохлада, которой