Две повести. Александр Солин

и, наконец, донесли до последнего перекрестка перед спуском в метро, где и остановились, пережидая красный свет.

      – Что за чудесная погода! – сказал, ни к кому не обращаясь, стоящий рядом со мной мужчина.

      Я покосился на него и промолчал.

      – Не понимаю, как можно грустить в такую погоду! – продолжал настаивать сосед.

      Я отвернул голову и встретился взглядом с женщиной средних лет, глядевшей на меня во все глаза.

      – Да это же Виктор Петрович! – вскрикнула она, не спуская с меня глаз. – Сам Виктор Петрович!

      – Где, где? – раздалось со всех сторон. – Не может быть! Сам Виктор Петрович! Как это может быть? Что – он вот так просто гуляет по улице? Один? Не может быть! Дайте, дайте на него посмотреть! Виктор Петрович! Живой Виктор Петрович! Дорогой Виктор Петрович! Нет, невозможно! Я сейчас умру от счастья! – неслось отовсюду.

      Вокруг образовалась толпа. Ко мне тянулись руки. Они трогали меня, как горячий чайник и прятались, уступая место другим. Я стоял, ничего не соображая, затравлено глядя по сторонам.

      – Виктор Петрович, дорогой вы наш, я первая вас увидела! Дайте мне автограф, пожалуйста! Ведь я деткам расскажу – не поверят! – кричала мне в лицо женщина средних лет.

      – И мне! И мне! И нам, пожалуйста, Виктор Петрович! Ну, пожалуйста! – кричали вокруг.

      Сквозь толпу протиснулся милиционер. Он почтительно отдал честь и сказал:

      – И мне, пожалуйста, уважаемый Виктор Петрович!

      – Да что здесь происходит? – наконец выговорил я в сторону милиционера. – Вы меня, наверное, с кем-то путаете!

      – Никак нет, не путаю! Вы же Краснов Виктор Петрович?

      – Да! – совершенно ошалев, подтвердил я. – Но только я никакая не знаменитость! Вот, могу документы предъявить, – бормотал я, роясь в карманах в поисках паспорта и чувствуя, как мою куртку дергают со всех сторон.

      – Какие документы?! Что вы, Виктор Петрович?! Да меня со свету сживут! Проверять документы у самого Виктора Петровича! Эй, вы, там! – закричал он кому-то за моей спиной: – Не налегай, не налегай, кому говорю!

      Милиционер, одной рукой отталкивая от меня особо ретивых, другой протянул мне блокнотик, прижимая к нему большим пальцем ручку. Я взял блокнот с ручкой и расписался.

      – Не верю своему счастью! – с достоинством сообщил милиционер, принимая их обратно. И заорал на ближний круг: – А ну, руки прочь! Прочь руки от Виктора Петровича! Стрелять буду! – и стал расстегивать кобуру.

      – Нет, нет, что вы! – схватил я его за руку. – Не надо стрелять, я подпишу! Всем подпишу!

      – Виктор Петрович всем подпишет! – тут же сообщил милиционер, вставая на кирзовые цыпочки. – В очередь! Все в очередь! Ну-ка, в очередь, кому говорю!

      Клубок тел вокруг меня тут же сложился в спираль, спираль распрямилась и образовалась очередь метров на двести. Я по-прежнему стоял у светофора. Рядом со мной, держа руку на расстегнутой кобуре, грозно хмурился милиционер. Плохо соображая, я торопливо расписывался на том, что