Две повести. Александр Солин

выскочил из кабинета.

      – Светочка, скажи, сколько на твоих золотых натикало? – первым делом спросил я у секретарши.

      – Пятнадцать часов двадцать минут пополудни! – откликнулась Света.

      Я вышел и тихонько закрыл за собой дверь.

      Вернувшись к себе, я снова подошел к окну. За окном пылало солнце, неслись машины, кипела чужая жизнь. Я переставил время на своих часах. Пятнадцать двадцать одна. Где-то там, в голубой дали безвозвратно растворились четыре часа моей жизни. Кто украл мое время? Может, антиквар? А может, в суете странных событий я их просто не заметил? Ведь я и в правду с утра ни разу не взглянул на часы. В коридоре послышался шум, дверь открылась, и в комнату, огласив ее возбужденными голосами, вошли Ваня, Саня и Маня.

      – Виктор Петрович, вы не представляете, в какую грозу мы попали! – с порога защебетала Маня, раскрывая зонтик и отставляя его в сторонку.

      – Да, давненько я не видал такой грозы! – солидно подтвердил Саня.

      – И между прочим, если бы не я, то народ бы промок насквозь! – подчеркну свою руководящую роль Ваня.

      – Вы где были? – довольно грубо прервал я поток впечатлений.

      – Как где? На обеде! Вы же сами разрешили! Немного задержались: грозу пережидали! Могли же промокнуть насквозь! – с некоторой укоризной доложил Ваня.

      – Немного? До трех часов?

      – До каких трех? – изумился Иван. Остальные округлили глаза.

      – А сколько сейчас, по-вашему?

      – Двенадцать часов пять минут, – первой сообщила Маня, вскинув к глазам запястье.

      – Двенадцать ноль три, – сообщил Иван секундой позже, проделав то же самое.

      – Да, точно, около двенадцати, – подхватил Саня, роясь в карманах в поисках трубки, которую использовал в качестве часов.

      Я отогнул рукав и взглянул на часы. Двенадцать ноль четыре. Теперь пришла моя очередь изумляться. Да что же это такое? Как это понимать?

      – Так ведь и я им говорил – одиннадцать двадцать, а они!.. – не сдержался вдруг я, но вовремя прикусил язык.

      Ребята стояли у порога, словно ожидая прощения.

      – Значит, это у меня неправильно идут. Бывает, – наконец сказал я.

      В этот момент в комнату с папкой в руке вошла секретарша Светочка и сказала:

      – А, так вы уже пришли! Идите скорее, вас шеф зачем-то зовет!

      – Уже иду, – сказал я в сторону Светочки, а в сторону Ивана добавил: – Так. Ладно. За работу. Вернусь – расскажешь, что у нас с Подольским заводом делается.

      Войдя вслед за Светочкой в приемную, я спросил ее, готовый в любой момент прикинуться дурачком:

      – Светуля, сколько на твоих золотых натикало?

      – Двенадцать часов восемь минут пополудни, – как ни в чем не бывало, отвечала Светочка.

      Мне стало жарко. Кто-то из нас двоих точно больной на голову. Кто? Ну, конечно, я. Совсем больной. Зайдя в кабинет, я остановился у порога и на всякий случай сказал:

      – Здравствуйте еще раз, Михал Семеныч!

      – А-а! Виктор! Привет! Как дела? Проходи, садись, чего ты там встал?

      Я прошел и сел.

      – Как