Девочки Моники. Лера Грант

в гримерке Buddha bar. Кроме нас с стейдж-менеджером, все не виделись друг с другом целый месяц. По лицам читалось: и еще бы столько. Звукорежиссер сел на диету пищевой паузы и реально сбросил килограмм десять. Голос басиста выдавал фирменные трели про «ебаный в рот, где мой кетчуп, на хуй?». Световик старался вести себя незаметно, ведь спросят же, где новый световой райдер. А райдера-то и нет. Гитарист бренчал на гитаре – по ходу, он весь отпуск усиленно учил новые блатные песни. Репертуар гитариста включал многих от Вертинского до группы «Ноль», но чаще всего он пел про женщин-проституток или богемные похождения шпаны. Барабанщик явился несколько помятым и с красным лицом. Видимо, закончил пить накануне, часов за пять до саундчека. Клавишник был весь выглажен и по традиции выглядел отлично. В каждой его клетке и клетке его рубашки просвечивала жена. Классная девчонка, которая по своей сути не кто иной, как его менеджер. Трубач завел роман с молодой актрисой и как будто сам помолодел. Никита, парень, с которым я проснулась утром, был угрюм и словно меня избегал.

      Не имеет значения, кто и что делал вчера и даже этим фантастическим утром. Все в сборе, и сейчас начнется наш очередной заплыв. В тур входим мягко, отыграв ни к чему не обязывающий заказник.

      В работе менеджера очень важна тактичность. Нельзя после отпуска сразу ехать. Нужно дать группе возможность размяться на заказнике или концертном эфире, чтобы снова «пощупать» друг друга, привыкнуть, вспомнить все. После этого можно седлать кофры и ехать хоть на край света. Нельзя сразу кидать откисшую на отдыхе группу в тур. Кассовый зритель увидит: что-то не так. И переведет по своему разумению.

      Сегодня в Buddha bar как раз такая разминка. Заказник на семьдесят человек, день рождения женщины тридцати пяти лет с грустным лицом и грустными гостями. Им всем там в зале грустно – зато у нас охуительно весело.

      В гримерке на твердой позиции запах перегара, блючиза и рыбы. Это невыносимо и раздражает.

      – Алло? Мы подъезжаем! Две минуты, встретишь? – звонит водитель Артиста.

      Я выхожу на улицу, все начинают суетиться. Подбегает агент, помощница агента, начальник службы безопасности – крепкий простой мужик, пожалуй, единственный из всех не вызывающий отторжения. Все, кто хоть чуть-чуть участвует в дележке этого пирога, хотят засвидетельствовать свое почтение, а еще больше – причастность к Артисту.

      Я стою и жду. Холодно.

      – Киса-а-а моя, а можно фотку с ним? – берет меня за локоть агент.

      – Бр-р-р… Нет.

      «Нет» я говорю с интонацией суки. Просто не надо лапать меня. И без «кис», пожалуйста. Агент в костюме цвета рижских шпрот вздыхает разочарованно. Панибратство не прошло. Подъезжает машина, выходит Артист.

      – Привет!

      – Здаров!

      Мы обнимаемся, он целует меня в уже подмерзшую щеку, и мы идем к нему в гримерку. Здесь нет ни сыра, ни рыбы, ни колбасы, ни любой другой херни. Артист приехал работать, а не ужинать. Но запрошенный в райдере эстетский минимум на столе: яблоки, чай, бутылка шампанского, пачка