Девочки Моники. Лера Грант

име прошел год, и мне уже можно было не снимать квартиру в Москве, поскольку основное время я проводила в других городах. Стюарды меняли форму по сезону и язык – по необходимости, сменяли друг друга аэропорты и страны, неизменной константой оставался бирюзовый чемодан марки Samsonite, маленькая черная сумка Marc Jacobs и привычка держаться за руки первые минут десять после взлета. Иногда я брала за руку соседа, если это был коллега или друг, но чаще всего – саму себя.

      Традиция брать за руку во время взлета и держать до тех пор, пока не исчезнет значок «Пристегнуть ремни», появилась после прыжка с высоты четыре тысячи метров.

      – А почему мы парашютисты?

      – А потому что мы боимся летать в самолетах!

      После этого звучит отсчет и «ready-set-go». Я падаю вниз. Боже, у меня же еще планы выпить с этими ребятами шампанского в гостинице «Парашютист», где в номере ржавая раковина, из окна с деревянными рамами дует, но видны тонкие березы и взлетная полоса, где матрас тощий, а в спину врезаются пружины. На стене возле раковины белый потрескавшийся кафель, на нем следы чужой зубной пасты. Бу-э.

      Я падаю. Где-то там внизу плешь из песка.

      Всего год назад меня сбила машина, и мне жаль, если снова будет больно коленке. Машина – черный «мерседес», она проломила мне грудину, сломала ногу в трех местах, разорвала мениск и лишила Нового года. За рулем сидел пьяный двадцатилетний ублюдок, который пытался сбежать и оставить меня на льду, но его поймала проходившая мимо учительница немецкого языка.

      Мне вообще везет со всем немецким. С криком «стой» она вцепилась в дверь его уже отъезжающей машины. Он остановился. Если бы нет, то он переехал бы меня второй раз. Быть дважды сбитой одним и тем же «мерседесом» – это какой-то черный анекдот.

      Я падаю и думаю: «Только бы не коленом!»

      Потом: «Только бы не пятками!»

      В голове суетится подслушанная от работников аэродрома история про девушку, которая несколько лет назад прыгнула и запуталась стропами в электрических проводах и таким вот чудом осталась жива. Ну, проболталась она так пару часов, на волоске от того, чтобы поджариться, как унылый стейк. Зато жива! Отличные новости, у меня тоже есть все шансы выжить, главное – не задеть колено.

      Внизу деревья, поля, дома, где-то справа тонет в дымке гостиница «Парашютист». У меня все еще есть на нее планы, поэтому надо целиться и попасть в плешь, не задев колена, пяток и лица.

      Пых! Ноги мягко входят в песок, я валюсь на бок и смеюсь. Странное ощущение: как будто смеется кто-то другой, а я в этот самый момент болтаю ногами, сидя на высоковольтной жердочке где-то далеко-далеко. Живая, да еще какая!

      Спустя час я, Длинный Худой, Взрослый Профи и Близняшки сидим у меня в номере. Пьем шампанское с водкой. На завтра обещают ветер, и вряд ли будут прыжки. За окном раскачиваются березы, кажется, сейчас переломаются, видно, что ветер действительно очень сильный. Уже стемнело, но бутылки с алкоголем не заканчиваются: «Абрау-Дюрсо», брют и «Хортица – Серебряная прохлада» как будто испытывают нас.

      Парни смеются, что на нас, девчонок, коктейль «Северное сияние» не действует. Они и не подозревают, что водку я и Близняшки по-тихому выливаем в чайную кружку с отбитой ручкой. Мои собутыльники – профессионалы парашютного спорта: Близняшки пятый год занимаются бейсджампингом, Длинный Худой – главный фрифлаер в Европе, Взрослый Профи и вовсе рекордсмен мира. Им ничего не страшно. Практически ничего. На фоне этих смелых людей я – мелкая мышь, трусиха, которая боится быть без отношений и в отношениях боится быть тоже, повернутая на успехе только из-за страха проиграть и не жалеющая никого, кто оказывается на пути, лишь потому, что кто-то может оказаться лучше.

      Я шестидесятипятикилограммовое сыкло, которое в прекрасный момент свободного падения думает только про колено, пятку, лицо. Не про друзей, не про семью, не про работу, не про саму восхитительную возможность свободного падения, а про свои конечности.

      Оказывается, я рассуждаю вслух. Они внимательно на меня смотрят, а затем признаются в своих страхах. Забавно, но мастера парашютного спорта боятся летать пассажирскими самолетами. И вот именно здесь, в этой временнóй точке, происходит тот самый разговор про «держать за руку на взлете». В этом уверен каждый из них – и Длинный, и Взрослый, и Близняшки. И я соглашаюсь. Это классная традиция. Это важно, потому что вместе и правда не страшно.

      Мы напиваемся и начинаем курить прямо в номере, кидая окурки в чашку с водкой. Я засыпаю на костлявом матрасе под рассказы о прыжках, богах, смерти и жизни.

      Из всего произошедшего за этот длинный день я зафиксировала ощущение свободного падения и понимание, что вместе не страшно, а человеку важно держать за руку другого человека, а если другого нет, что ж делать, обними сам себя на десять минут после взлета или доставай парашют.

      ГЛАВА I. ТРАДИЦИИ, ОТПУСК И ЕГО ОКОНЧАНИЕ

      23 декабря, «Аэрофлот»

      Группа летит в Алматы на заказник.

      Заказник – это