Дом с привидением. Андрей Михайлович Глущук

не состоялся. Так и у Природы случается: туча проползает брюхом по земле, роняет десяток тяжёлых, взрывающих пыль капель и уходит восвояси.

      – Что?

      – Ничего…

      Я иду на рабочее место и пытаюсь дописать материал о проворовавшемся председателе ЖСК.

      Через час сотовый Моей Женщины перестает отвечать. Меня охватывает пустота и беспокойство. Я понимаю – Моя Женщина снова провалилась в какую-то дыру во времени и пространстве. Провалилась и не ясно: вернется из нее или нет? А если вернется, то когда?

      Еще через тридцать минут в редакцию заглядывает Вера. Уже в роли директора.

      Николай Валерьевич, вы не знаете где Петрова?

      – Поехала к клиенту отдавать деньги.

      – Не доехала.( пауза) И пропала. (пауза) Как вы это можете объяснить?

      Чёрные, диковатые глаза Директора пытаются просканировать мой мозг. Это ее любимый фокус: уставиться в глаза подчиненного и ждать, пока он не опустит свой взгляд. Уже и не знаю, кем она себя в этот момент ощущает: удавом или парой вороненых кольтов. Только мне все равно. Я камень. А камню, что удав, что пуля. Мной проще подавиться, чем меня проглотить.

      – Никак. Как можно объяснить, что солнце встает на востоке и садится на западе? Это от меня не зависит. Спросите у солнца.

      – Хорошо. Я спрошу. – Директор и сама не знает: угрожает она или пытается помириться, но и то, и другое получается как-то куце, двусмысленно и глупо: она правда пойдёт что-то спрашивать у солнца?

      ***

      Лето…

      – Давай искать квартиру. Не хочу жить в общежитии. – Моя Женщина полулежит в кресле на балконе. Она уже остыла от скандала до такой степени, что готова подогреть себя под лучами солнца.

      – Давай, – эта тема последнюю неделю звучит с периодичностью один раз в четыре часа. Я не считаю Мой Дом общежитием. Здесь все трещинки на потолке знакомы. Они неоднократно заделывались во время многочисленных ремонтов, но всякий раз возвращались в том же виде и на том же месте. Иногда мне кажется, что за тридцать лет, что я прожил в этих стенах, мы сроднились. Я привык к ним, они – ко мне. Они маскируются слоями новой краски, кремами шпатлевки, урбанистическим макияжем пыли и копоти. Я меняю одежду, теряю волосы и вообще неспешно старею, но, несмотря на постоянные изменения, мы находим друг друга и узнаем, чтобы с нами не происходило. Я не хочу уезжать из этого дома. Именно поэтому не спорю. Согласитесь: искать квартиру и уехать – разные действия. Искать – это процесс, при умном подходе способный занять годы. Переезд – конкретное действие в конкретные сроки.

      –Давай, – ещё раз повторяю я и сразу меню тему,– Слушай, девушка, а ты не пробовала загорать на пляже?

      – Сначала нужно загореть, а потом на пляж.

      –Угу.

      –Что, угу?– Она лежит с закрытыми глазами. Утренний, но уже жаркий ветер, скользит по ее нежной коже. Я завидую ветру: мне Женщина может сказать «да», а может бросить: «Отстань». Ветер делает с ней все, что хочет. Одинокий, не выбритый волосок, выглядывает из под узкого треугольника плавок. Я присаживаюсь перед