Приземления. Анна-Нина Коваленко

ступенькам вверх, следуя за двумя священнослужителями в черном. На мне было длинное цветастое платье (оно на мне, я переоделась), на плечах – красная русская шаль (она в Нью-Йорке).

      При восхождении наверх – под самый купол – священники прошли, легко поднялись по деревянной лестнице. Я же, едва ступив, развалила ее, упала. Лежала на площадке между небом и землей, лишенная возможности спуститься вниз или идти дальше, вверх, за моими поводырями в черном…

      – Дорогая моя Бурный Поток*(*перевод имени «Инна»), женщина- чайка, затем – сошиал секьюрити номер такой-то.

      Зачем, с какими призрачными надеждами, эмигрируя тогда из России, мы разлетелись в разные стороны?

      … Во время прощального чаепития, вдруг, за окном, рухнула под корень старая береза.

      Стояла тихая весенняя погода.

      ***

      ВТОРОЕ, ИЛИ ТУРИНСКОЕ ПИСЬМО

      Я в ночном ресторане,

      где циничных, насмешливых глаз

      Тысячекратный салют,

      да посуды гортанные звуки.

      Холодок по спине:

      неужели со мною начнется сей Час?…

      Помоги. Огради меня, Боже,

      от зоо –

      логической муки…

      В алкогольном угаре на память зову

      дом-музей христианской любви,

      Треугольник лица, взор коричнево-серый,

      Монотонный показ акварельных, бездарных рисунков,

      темно-красное: «Спас на крови»…

      Нательного крестика ржавая цепь –

      как у всех староверов…

      На крови не спасают. Ее привидению

      лучше уйти,

      Призываю Единого Бога дать язычнику

      акры пустынь*.

      Там песок, завывание ветра, сухая трава

      шелестит.

      Доброй смерти, безгрешные корни.

      In the name of the Father**…и сына…

      et Spiritus Santa… Аминь.

      (Октябрь 1989, Турин)

      ––

      * где нет ни времени, ни места для размышлений (автор)

      **во имя Отца (англ.)

      ПИСЬМО ИЗ ФЛОРЕНЦИИ

      С тех пор как я помню себя,

      Все лучшее было сегодня.

      Разбудил воробьиной семьи разговор за окном.

      Автомобили, скрипя, тормозили…

      Откидной календарь подмигнул

      исторически скромною датой…

      Пришел очистительный, обворожительный снег.

      Я побрел по нему тридцатилетним,

      слегка сумасшедшим поэтом,

      Бормоча все известные русские фразы:

      «Достоевский… Раскольников… Пушкин…

      Чехов… Цветаева… Зоя… Москва…»

      Мое сердце бешено билось,

      Дорогая, amore mia,

      Я хотел тебя видеть рядом

      … Я пишу из города Данте.

      С тех пор как я помню себя,

      Все лучшее было сегодня

      (Ноябрь 1989, Флоренция)

      ПОСЛЕДНЕЕ ПИСЬМО ОТ ФРАНЧЕСКО

      … Баланс… Невозможное, странное слово,

      Ранним утром рисуя

      голубую завесу железного неба,

      Замечаешь на