Линия Сатурна. Александр Аде

района, вроде бы опером. Ты ведь в Заборском провел свое потное детство?

      ‒ В Оборонном.

      ‒ Один фиг. Будем надеяться, что бывший опер еще не наклюкался. Как только дядя мне позвонит, немедленно свяжусь с тобой.

      ‒ Спасибо, Пашка! Обещаю, нет, клянусь, в ближайшее время посидим в какой-нибудь кафешке! Я очень хочу видеть тебя, обормот!

      ‒ Ладно, ‒ немного оттаивает Пашка. ‒ Жди звонка…

      Напоминает он о себе минуты через четыре.

      ‒ Повезло тебе, Леха. Старикан помнит. Но почему-то хочет побалакать именно с тобой. Зовут его Петр Андреич.

      Отламываю от куста веточку, царапаю на земле продиктованный номер. Осторожно спрашиваю:

      ‒ А если не дозвонюсь до Петра Андреича?

      ‒ Это еще почему? ‒ поражается Пашка и пропадает.

      Пытаюсь связаться со старым ментом.

      ‒ Слушаю, ‒ звучит в трубке его голос.

      ‒ Петр Андреич?

      ‒ Он самый, ‒ голос отнюдь не дребезжащий, как я заранее представлял, четкий, сухой и жесткий. ‒ А вы – Алексей? Почему вам приспичило именно сейчас узнавать о гибели своего отца?

      ‒ Ночь особенная. Подвожу итоги прошлого.

      ‒ Если хотите, можете подъехать, чего по телефону общаться? Я до трех, а то и до четырех не намерен спать. Стариковская бессонница.

      ‒ Я звоню из другого города.

      ‒ А-а-а, роуминг. Понятно. Денег небось израсходуете… Тогда сообщаю вкратце. Убили его ближе к вечеру, около пяти… Где?.. В Заборском. Точное место не укажу. Не помню. Дело оказалось гиблое, убийцу так и нашли… Ну, это тебе и без меня известно. Прикончили вроде бы не из-за денег. Портмоне лежало в кармане брюк, так и не вытащили… Послушай, Алексей, не вороши прошлое. Наступает новый век. Думай о завтрашнем дне, парень.

      ‒ Нет ли у вас еще какой-нибудь информации? Пожалуйста, вспомните! Важна любая мелочь!

      ‒ Вел это дело следователь Паршин, Николай Иваныч. Из прокуратуры. Человек серьезный, въедливый. Нынешним не чета. Он уже тогда в возрасте был. Давно, наверное, помер. Надо будет на днях разузнать, навести справки. А я так, прикоснулся слегка. Как бы по касательной прошло.

      ‒ Есть у вас его телефон?

      ‒ Откуда?.. Извини, конечно, что не сумел ответить на твои вопросы, но ничего другого из меня не выжмешь…

      Что ж, хоть какая-то информация. Теперь мне известно, что отца убили в Заборском районе, около пяти. На моих часах без трех минут полдень. Время еще есть. Хоть немного, но есть!

      И вдруг меня осеняет. Господи, как же это просто!

      Почти кричу Алешке:

      ‒ Тащи тетрадку и ручку! Шариковую! Быстро!

      Он несется к дому, а я гляжу вслед ‒ на узенькие плечики, на худенькую спинку. Перевожу взгляд на окна прежнего своего жилища. Их заслоняют две рябины, из-за которых даже солнечным летним днем в гостиной темновато.

      Присаживаюсь на качельку и принимаюсь тихонько раскачиваться.

      И почему-то возникает приятное расслабленное ощущение, что вернулся на двадцать восемь лет назад лишь для того, чтобы начать жизнь сначала.

      Подъездная