Линия Сатурна. Александр Аде

ты же, черт подери, оказался в новогоднем декабре 1999-го без всякой машины времени! И мы оба очутились здесь, в 1971-м, без машины времени! Как? ‒ волшебство. Сказка. Чудо. Думаю так: в моем мире начинается третье тысячелетие. И судьба ‒ по своей прихоти ‒ подарила мне возможность оказаться здесь и сейчас. В день гибели отца. Не уверен, что мы сумеем предотвратить убийство, но мы будем последними идиотами, если не воспользуемся предоставленным случаем… Слышишь, Алешка? Признаться, меня не слишком-то интересовало, когда и где был убит отец. Возможно, мы уже опоздали… А если нет? Значит, у нас есть шанс! Чуточный, призрачный, но есть!

      Он заметно напрягается. В уставившихся на меня глазах ‒ конфузливый страх. И мольба: «Может, не надо? Может, обойдешься без меня, а? Я так не хочу действовать, рисковать! Я так хочу вернуться домой и улечься на диван с захватывающей книжкой в руках!»

      Понимаю и не осуждаю.

      Если бы в 1971-м была мобильная связь! Один звонок – и задача решена.

      Машинально достаю мобильник.

      ‒ Сотовый телефон, ‒ объясняю с детской гордостью.

      Алешкины глазенки загораются.

      ‒ По нему можно позвонить?

      ‒ Кому? ‒ отвечаю насмешливо. ‒ Впрочем… А почему бы и нет? Что я, собственно, теряю?

      Извлекаю из заднего кармана джинсов записную книжечку в коричневой обложке. Никогда с собой не брал, за исключением редких случаев, а сегодня почему-то захватил, как будто предчувствовал!

      Набираю номер Пашки, ощущая, как мурашки бегут по коже: я звоню в 1999-й год!

      С Пашкой мы слегка приятельствовали в универе. Закончили институт ‒ и без малого лет пятнадцать не виделись, не общались. В этом году случайно столкнулись в торговом центре, обменялись телефонными номерами. Я разок ему позвонил, разок – он, на чем наши контакты благополучно оборвались.

      Гудки. И – Пашкин голос:

      ‒ Алле.

      Голос достаточно громкий, но не слишком отчетливый, прорывающийся сквозь потрескивания и шумы.

      ‒ Пашка, ты?

      ‒ А кто же еще? ‒ отзывается Пашка.

      Судя по всему, он основательно принял на грудь.

      ‒ Это Алеша Топилин. С наступающим двадцать первым веком, Пашка!

      ‒ И тебе в третьем тысячелетии не кашлять!

      Пытаюсь как-то собрать внезапно разлетевшиеся мысли.

      ‒ Пашка, у меня к тебе просьба. Пообещай выполнить.

      ‒ Э-э-э… ‒ тянет Пашка, раздумывая, как ответить.

      ‒ Не волнуйся, для тебя это не будет трудным.

      ‒ Тогда валяй.

      ‒ Двадцать восемь лет назад убили моего отца. 26 сентября 1971-го года. Мне позарез нужно узнать время и место преступления. У тебя, кажется, дядя служил в милиции?

      ‒ Леха, ты себя хорошо чувствуешь? ‒ осторожно интересуется Пашка. ‒ Голос вроде бы трезвый, но… Ты меня не разыгрываешь, Леха?

      ‒ Пашка! ‒ не выдержав, воплю я. ‒ Помоги! Кроме тебя мне позвонить некому!

      ‒ Ладно, попробую. Погоди, Леха, ты откуда звонишь? Из дома?

      ‒ Нет. Со мной случилось событие… Но лучше тебе об этом не знать… Быстрее, Пашка! Моя судьба в твоих руках!..

      Засовываю