Mix fight поэзии. Оганес Григорьевич Мартиросян

с гор катилася слеза…

      Потом шмонали нас менты,

      и я стоял, на руку нечист,

      я знал, что, вытянув цветы,

      ко мне шагнет из темноты

      мне улыбнувшаяся вечность.

      * * *

      Queen

      Мне снится жизнь, которой я лишен

      отзывчивым до боли приговором.

      Покинуты места, и очень скоро

      я изменюсь, но

      show must go on.

      За окнами светает, но я здесь

      и, в темноте, желаю стать свободным.

      Жизнь – натюрморт, где нет живому мест:

      лишь мертвецы к ней полностью пригодны.

      Я сделал невозможное душою.

      Но чтобы стать гвоздем программы, в роли,

      я должен сжать в кулак всю силу воли –

      я вынести обязан это шоу…

      * * *

      Выпьем пива – и умрем,

      и – об стол звенящей кружкой.

      Паровозиком живем,

      друг за дружкой вслед идем,

      умираем друг за дружкой.

      В лес уходим по гроба,

      по гроба всего живого.

      Смерть, свобода и борьба –

      только три я знаю слова.

      Как блокадник просит хлеба,

      я живу. Горит звезда.

      Значит, я пишу на небо,

      значит, в небе ждет беда.

      Ночь. Собак завоет стая,

      но когда спадет угар,

      потолок лизнет устало

      желтый свет осенних фар.

      Не сравнится этот грубый,

      болью выписанный вой

      с болью тех, кто стали шубой –

      шкур единою семьей.

      Юность выскользнула в двери,

      не осталась с ночевой.

      Все прошло, осталось верить,

      то есть ровно ничего.

      * * *

      У фонтанных женщин 2

      Омытый лбом печальный полуостров

      к рассвету затопляемых волос…

      По Крытому вышагиваю, остов

      того, кем быть когда-то довелось, –

      не видя тел, живущих невпопад,

      среди богоугодного мещанства…

      К фонтану заостряется пространство,

      умолкшему, раз слышать не хотят.

      Тогда, зимой двухтысячного года,

      в перчатках черных, в шляпке и пальто,

      отдав воображению свободу,

      исчезла ты, и кажется мне, что

      ты вновь придешь, как много лет назад,

      туда, где солнце выпорхнуло рано,

      где каменные женщины торчат

      из горловины мертвого фонтана,

      где я стою среди других теней

      и ухожу, свечой во мраке тая

      толпы машин, шумящей, призывая

      к свержению людей.

      * * *

      Безумная уверенность, звезда,

      звезда моя, звезда над головою,

      свети, не угасая никогда,

      а я твое дыхание усвою.

      Я выйду из истории России,

      и буду на земле такой один.

      Поэтому глаза мои косые

      не отличают окон от витрин.

      Не видят океана из-за суши,

      где я вопросом мучим и томим:

      куда иду я, будто пилигрим,

      такой большой и гибнущий, зовущий?

      На