Чёрный лёд, белые лилии. Ольга Романовна Моисеева

без пятнадцати восемь. Уши закладывало от нарастающего гула.

      – Выход там, быстрее, надо спуститься! ― крикнула Вера, почти бегом направляясь в сторону лестницы. ― Таня, ну где ты?!

      Она обернулась: Таня стояла в другом конце коридора, бледная и напуганная.

      – Метро уже закрыли.

      – Нет, идём, идём быстрей…

      Шум стал нестерпимым, и она не могла перекричать этот страшный рёв самолётов.

      Таня вдруг услышала свист, тихий и шипящий, будто что-то прорезает воздух. А потом всё вокруг обратилось в треск, огонь и скрежет.

      – Вера, Вера! ― закричала она, не слыша своего голоса, только чувствуя вибрацию пола. Падая на него и закрывая голову руками, Таня всё-таки успела взглянуть вперёд: там, где был лифт, лестница и Вера Верженска, здание просто заканчивалось. Всё горело. Сквозь огромный провал вдалеке она видела верхние этажи своего общежития.

      Новый свист, и она уже зажала уши, закрыла голову, готовясь к тому, что это ― точно конец, но нет, что-то упало, затрещало, но не взорвалось; а потом что-то заскрежетало, Таня почувствовала, как волосы опаляет горячая волна, пол проваливается под ней, что-то сыпется на голову…

      Простите, старший лейтенант Калужный, сегодня она опоздает. Вряд ли вообще придёт.

      Глава 8.

      В Бога он не верил. Ну, может, и верил, но как-то очень по-своему, сам и не понимал, как. Но сейчас, увидев у неосвещённой парадной знакомую фигурку в сером пальтишке, облегчённо выдохнул.

      – Слава Богу, Мия, ― тихонько сказал Антон, ускоряя шаг. Он и так бежал от метро.

      – Ох, как я испугалась за тебя! Как я испугалась за тебя!.. ― защебетала Мия, шагая ему навстречу.

      Испуганной она, как ни странно, не выглядела, только обычно свежее румяное лицо чуть осунулось.

      ― Пойдём в дом, через пару минут давка начнётся, это ведь центр. Я старался выбраться из метро как можно раньше, но люди сейчас повалят.

      Квартира встретила их мягкой темнотой и холодом. Он не сразу понял, что отопление выключили. Наверное, потому что до приезда Мии вообще его не включал.

      Выдохнул. Все остались живы. Бомбили несильно, но в центре. Нужно позвонить в училище.

      – Сходим завтра с утра к маме? ― тихо спросила Мия из-за спины. Антон коротко кивнул. ― Интересно, почему она выбрала для тебя именно такую квартиру.

      Антон не любил это место. «Дом», ― говорили все вокруг. «Почему ты не идёшь домой?» ― спрашивали они, и он на несколько секунд задумывался, не понимая, что эти люди имеют в виду. Какой дом? Разве он у него есть? А, наверное, они о той бело-голубой квартире на Невском, просторной, холодной и совершенно чужой, где дорогая мебель всё ещё стоит в чехлах и пылится, где на полу лежит наскоро распакованный чемодан, а полки пустуют, где он никогда не включает отопление, хотя, кажется, есть даже «тёплые полы». «Нет, конечно, я пойду домой, только немного позже. Хочу проконтролировать взвод/роту/наряд/лейтенанта Назарова», ― заученно отвечал он, делая вид я-же-не-дурак-чтобы-не-идти-домой. И не шёл ― почти никогда.

      Мия пищала как хороша эта квартира: она