Пламя любви. Барбара Картленд

правильно сделали. Твоя мать в отличие от тебя умеет строить отношения с соседями.

      – Мама, – ответила Мона, – с самого моего рождения лелеет одну заветную мечту.

      – Какую же?

      – Чтобы ее дочка стала хозяйкой Коббл-Парка. Ты же знаешь, Майкл. Бедная мама до сих пор не потеряла надежду.

      И Мона дерзко усмехнулась. На миг Майкл, кажется, смутился – а затем рассмеялся в ответ.

      – Я уже говорил тебе, – сказал он, – что очень рад твоему возвращению. У нас здесь, в Литтл-Коббле, все смотрят на жизнь чересчур серьезно, особенно сейчас, когда идет война. Нам всем не помешает немного развлечься.

      – Значит, вот как ты на меня смотришь? – воскликнула Мона. – Я – всеобщее развлечение? Если так, Майкл Меррил, очень надеюсь, что твой сегодняшний ужин сгорит дотла!

      – Чтобы избежать такой беды, приду ровно в восемь, – ответил он. – А ты, Мона, пощади деревенских жителей – жизнь у нас здесь тихая, даже сонная, мы не готовы принимать тебя в больших дозах!

      – Ну ты и грубиян! – проговорила она, скорчив гримасу. – Пока!

      Майкл повернулся и пошел прочь. Присев на обвалившуюся стену, Мона смотрела, как он идет к машине, дожидающейся его на обочине дороги.

      Должно быть, он проезжал мимо, заметил ее и решил подойти, а она смотрела в другую сторону, потому и не заметила его приближения.

      Он заметно хромал – и хромота делала его походку странно дерганой, не вяжущейся с обычным его спокойным достоинством.

      Милый Майкл, с улыбкой думала Мона. Какой же он забавный в этой своей всегдашней серьезности! И всегда таким был: благонамеренный и консервативный во всем, что делает, говорит и думает.

      Ей всегда нравилось его дразнить. Когда оба они были помладше, она только и делала, что над ним подшучивала. В школе, должно быть, он ее ненавидел – столько шуток и розыгрышей пришлось ему от нее вытерпеть!

      Потом, когда оба они позврослели, Майкл, кажется, начал проявлять к ней интерес. Он неизменно танцевал с ней и всегда был в ее распоряжении, когда ей требовался спутник.

      Всякий раз, когда Моне нужно было куда-нибудь съездить, он предлагал ей свою машину и себя в качестве шофера. Она каталась на его лошадях и, по правде говоря, безбожно им помыкала – впрочем, как и всеми остальными молодыми людьми в округе.

      Миссис Вейл была в восторге и не скрывала этого. Майкл всегда казался ей идеальным мужем для ее хорошенькой и ветреной дочки.

      Однако в первое же Рождество после окончания школы к ним приехал Лайонел – и после этого Майкл, как и все прочие мужчины, для Моны перестал существовать. Точнее, остался лишь в качестве оселка, на котором она оттачивала свое остроумие.

      Теперь она вспоминала, что он отвечал на ее подтрунивание удивительно добродушно. Быть может, оно его даже забавляло.

      Никто больше во всем графстве не осмелился бы так разговаривать с человеком его происхождения и положения! Меррилы – старинный и знатный род, к тому же Майкл был сказочно богат.

      «Забавно, –