Огонь и сера. Линкольн Чайлд

вы так думаете? – Пендергаст пристально посмотрел на Фоско.

      – Когда я уходил, Гроув задал наистраннейший вопрос: католик ли я? Я сказал «да», и он попросил одолжить ему крест.

      – И?..

      – Я одолжил. Признаюсь, прочитав утренние газеты, я слегка заволновался по поводу его сохранности. Можно мне будет вернуть его?

      – Теперь это вещественное доказательство.

      Граф облегченно вздохнул:

      – Но со временем я смогу получить его назад, правда?

      – Боюсь, сохранившиеся драгоценные камни послужат слабой заменой всей вещице.

      – Отчего же?

      – Ваш крест сильно оплавился.

      – Как! – вскричал граф. – Бесценная фамильная реликвия, десять поколений Фоско носили его! Мне он достался от дедушки на конфирмацию! – Фоско быстро взял себя в руки. – Судьба капризна, мистер Пендергаст. И с этим ничего не поделаешь, так же как и с тем, что у нас с Гроувом осталось незавершенное дело, и с тем, что по вине Гроува погибла бесценная реликвия. А теперь, – граф потер руки, – может, совершим обмен? Я удовлетворил ваше любопытство, удовлетворите же и вы мое.

      – Увы, я не вправе раскрывать материалы дела.

      – Дорогой мой сэр, кто говорит о деле? Я имел в виду живопись! Я бы оценил ваше мнение.

      Пендергаст повернулся к картине и произнес не раздумывая:

      – В том, как написаны лица крестьян, я замечаю влияние «Триптиха Портинари»[12].

      – Какой гений! – с улыбкой сказал граф Фоско. – Какое предвидение!

      Пендергаст отвесил легкий поклон.

      – Я не о вас, мой друг, а о художнике. Видите ли, это можно считать чудом, ведь Гирландайо написал это небольшое панно за три года до того, как триптих прибыл из Фландрии во Флоренцию. – С сияющей улыбкой граф огляделся.

      – Но за пять лет до прибытия триптиха семья Портинари получила его наброски, – холодно ответил Пендергаст. – И Гирландайо их видел. Удивлен, граф, что вы этого не знали.

      Улыбка исчезла с лица графа, однако тут же вернулась, и Фоско зааплодировал:

      – Отлично, отлично! Вы побили меня на моем же поле. Мне и правда следует изучить вас получше, мистер Пендергаст: для полицейского вы исключительно образованны.

      Глава 9

      Гудок в трубке, такой тихий и далекий, будто звонишь на Луну. Д’Агоста надеялся, что ответит все-таки сын Винсент. Говорить с женой совсем не хотелось.

      В трубке щелкнуло, и знакомый голос ответил: «Да?» Хоть бы раз сказала «Привет» или «Алло». Ведет себя так, будто давно развелись и там у нее над душой стоит судебный пристав, сует под нос бумаги: мол, ответить она обязана.

      – Это я.

      – Да?

      «Господи Иисусе!»

      – Я, Винни.

      – Догадалась уже.

      – Позови сына, пожалуйста.

      Пауза.

      – Не выйдет.

      – Это почему? – закипая от гнева, спросил д’Агоста.

      – У нас тут, в Канаде, есть одно заведение. Называется школой.

      Какой же он идиот! Ну конечно, пятница, поддень.

      – Я

12

«Триптих Портинари» – алтарный триптих, выполненный нидерландским живописцем Х. ван дер Гусом в 1476–1477 гг. по заказу банкира из Флоренции Томмазо Портинари.