Шедевры юмора. 100 лучших юмористических историй. Коллектив авторов

мы дадим вам хорошую, – отвечал маркиз Оцуна. – Не обидим. Только уж и вы не запрашивайте.

      – Запрашивать я не буду, – хладнокровно пожал я плечами. – Но ведь нужно же понимать и то, что я вам продаю. Согласитесь сами, что это не мешок картофеля, а целая громадная страна. И, притом, – нужно добавить, горячо мною любимая.

      – Ну, уж и страна!.. – иронически усмехнулся Муляйнен.

      – Да-с! Страна! – горячо вскричал я. – Побольше вашей, во всяком случае… Свыше пятидесяти губерний, две столицы, реки какие! Железные дороги! Громадное народонаселение, занимающееся хлебопашеством! Пойдите-ка, поищите в другом месте.

      – Так-то так, – обменявшись взглядом с Муляйненом, возразил японец, – да ведь страна-то раззорена… сплошное нищенство…

      – Как хотите, – холодно проворчал я. – Не нравится – не берите.

      – Нет, мы бы взяли, все-таки… Нам она нужна. Вы назовите вашу цену.

      Я взял карандаш, придвинул бумагу и стал долго и тщательно высчитывать. Потом поднял от бумаги голову и решительно сказал:

      – Десять миллионов.

      Оба вскочили и в один голос вскликнули:

      – Десять миллионов?!

      – Да. Именно, рублей. Ни пфеннигов, ни франков, а рублей.

      – Это сумасшедшая цена.

      – Сами вы сумасшедшие! – сердито закричал я. – Этакая страна за десяток миллионов – это почти даром. За эти деньги вы имеете чуть не десяток морей, уйму рек, пути сообщения… Не забывайте, что за эту же цену вы получаете и Сибирь – эту громадную богатейшую страну!

      Маркиз Оцупа слушал меня, призадумавшись.

      – Хотите пять миллионов?

      – Пять миллионов? – рассмеялся я. – Вы бы еще пять рублей предложили! Впрочем, если хотите, я вам за пять рублей отдам другую Россию, только поплоше. В кавычках.

      – Нет, – покачал головой Муляйнен. – Эту и за пять копеек не надо. Вот что… хотите семь миллионов – ни копейки больше.

      – Очень даже странно, что вы торгуетесь, – обидчиво поежился я. – Покупают то, что самое дорогое для истинного патриота, да еще торгуются!

      – Как угодно, – сказал Муляйнен, вставая. – Пойдем, Оцупа.

      – Куда же вы? – закричал я. – Постойте. Я вам, так и быть, миллион сброшу. Да и то не следовало бы – уж очень страна-то хорошая. Я бы всегда на эту цену покупателя нашел… Но для первого знакомства – извольте – миллион сброшу.

      – Три сбросьте!

      – Держите руку, – сказал я, хлопая по протянутой руке. – Последнее слово, два сбрасываю! За восемь. Идет?

      Японец придержал мою руку и сосредоточенно спросил:

      – С Польшей и Кавказом?

      – С Польшей и Кавказом!

      – Покупаем.

      Сердце мое отчего-то пребольно сжалось.

      – Продано! – вскричал я, искусственным оживлением стараясь замаскировать тяжелое чувство. – Забирайте.

      – Как… забирайте? – недоумевающе покосился на меня Оцупа. – Что значит забирайте? Мы платим вам деньги, главным образом, за то, чтобы вы своими фельетонами погубили Россию…

      – Да для чего вам это нужно? – удивился