Спаси и сохрани. Виктор Васильевич Свинаренко

Богу, добрались.

      И все пошли на огонёк.

      Но в это самое время около них раздался чей-то окрик на немецком языке. Это немец-часовой спрашивал: «Кто идёт?»

      – Вот те и раз! К австрийцам в гости пришли, – сказал Дорофеев.

      И снова раздался грозный оклик:

      – Кто идёт? Стрелять буду!

      Уйти и скрыться было совершенно невозможно. Да и куда идти-то? В какой стороне наши?

      И они положились во всём на свою судьбу.

      В это время из тьмы навстречу им шёл часовой немец. Хотя в Буковине в том месте, где стоял батальон К-цев, и был фактически австрийский фронт, но в рядах австрийцев были и германцы.

      …

      Австрийцы и германцы все почти до одного вышли из траншеи.

      И, действительно, было поразительное зрелище: впереди шёл рослый, здоровый Леонтий, нёс ёлку на плече, за ним с узелком Дорофеев, Иван и Тихон, а сзади них германец-часовой.

      Тесным кольцом окружили пришедших австрийцы: кто такие, что, зачем?..

      – Вот что, – вдруг сказал Дорофеев, обводя суровым взглядом сотоварищей. – Наш корпусный командир подарок нам прислал. Ёлку… С подарком, значит… И просит не стрелять сегодня.

      Находчивость Дорофеева вывела из затруднения остальных.

      – Так, так, – говорили австрийцы. – Добре… Добре, пане…

      – А вот здесь и украшения к ёлке, – продолжал Дорофеев, указывая на свой свёрток.

      – Добре, добре…

      Австрийцы, как известно, не так плохо изъясняются по-русски или, вернее, по-украински. Поэтому-то легко можно было с ними сговориться.

      Ёлку спустили в крытые окопы, а из окопа в землянку. Землянка была высокая и просторная, и ёлка вола свободно. Все четверо принялись за её украшение: развешивали блёстки, укрепляли свечи, вешали мишуру, золотые и серебряные нити.

      …

      Ничего не подозревая, австрийцы были тронуты русским рождественским подарком корпусного командира.

      А в то время у них сильно нуждались в провизии, подвоз которой в горы был сопряжён с большими трудностями, и войска их сидели полуголодными.

      Развешивая свечи, Дорофеев, между тем, расхваливал русскую жизнь.

      – Мяса у нас, – говорил он, – дают по фунту на обед, да полфунта к вечеру, каша с маслом, ешь не хочу, а уж про хлеб и говорить нечего… Так наешься, что поясок не сходится.

      Вот тут-то вдруг и произошло чудо.

      – Хотим к русским… К русским хотим! – раздалось несколько голосов.

      А когда зажгли ёлку и засияла она тысячами блёсток, дробившихся и переливающихся в золотых нитях, уже властнее раздались голоса:

      – К русским идём!..

      Через минуту горящая, сияющая ёлка была вынесена из окопов и теплилась она радугой семицветной в тихом морозном воздухе рождественской ночи.

      Поднял Дорофеев ёлку на плечи и так с огнями негаснущими зашагал к своим окопам. За ним шли, сняв шапки, Иван, Леонтий и Тихон, а сзади их целой толпой австрийцы.

      Около двух рот, целых 318 человек, перешло на нашу сторону, добровольно сдавшись в плен.

      Этот