Лабаста. М. Мели

после прошлого похода, они решили, что Петро отправится навестить мать, а Данила поедет в Киев за гостинцами для жены и всех своих домашних. Каждый поход Данила оканчивал так и домой возвращался с полными сумками подарков.

      А после этих дел казаки договорились встретиться и поехать вместе домой к Даниле, где Петро и будет жить, пока не построит собственный хутор.

      Данила сидел, прислонившись спиной к большому валуну и курил трубочку. Его усы дрожали, выдавая улыбку, а глаза искрились радостью от встречи с товарищем. На земле был расстелен платок с угощением, и Петро еще раз убедился в том, что где бы не встретился ему Данила Белоконь, от него никогда не уйдешь голодным или печальным.

      Белоконь поднялся при виде товарища и с радостью обнял его.

      – Присаживайся с дороги, брат, – Данила указал рукой на еду и достал из сумки запотевшую ледяную бутылку.

      Петро подкрутил ус и улыбнулся – не изменился есаул Белоконь и не изменится никогда.

      Долго сидели казаки за щедрым столом, выпивая за здоровье друг друга и обсуждая дела и знакомых. Кто из казаков женился и обабился, кто из похода не вернулся, кого жена не дождалась, скоро ли война и прав ли кошевой.

      Вдруг лицо Данилы помрачнело, он снова зажег свою трубочку и надолго задумался. Так бывало и раньше и Петро, не обращая внимания на товарища, собрался разлечься на траве. Как вдруг Данила спросил:

      – Есть ли новости от твоего младшего брата?

      Петро удивился такому вопросу, уж другу известно, что нет новостей от брата, и не тот Данила человек чтобы на больное давить.

      – Зачем спрашиваешь? Пропал он или черт его знает, – он махнул рукой и улегся на спину.

      Данила тяжело вздохнул, слова давались ему не легко:

      – Потому что я видел твоего брата. Живой, здоровый, в дорогой одежде, с хорошим мечом.

      Петро нахмурил брови и с непониманием посмотрел на Данилу.

      – От чего тогда говоришь так, словно что-то дурное с ним приключилось?

      Данила медлил, подбирая слова и ответил лишь через минуту, за мгновение до того, как Петро был готов схватить друга за рубашку и трясти в своем стремлении получить ответ.

      – Верст через тридцать от Киева я встретил отряд, который ограбил и убил бы меня одного, ибо такие намерения преследуют они – грабить и убивать, а свидетели им как кость поперек горла.

      На лице Петро появилось такое выражение, словно он увидел, как его любимую собаку затоптала лошадь.

      – Но, как видишь, не тронули и отпустили с миром, потому что меня узнал их главный, а я узнал его.

      Он пристально посмотрел в глаза Петро.

      – Твоего брата. Служит твой Андрюшка с лисовчиками, вместе с другими непутевыми казаками, для которых нажива дороже родины.

      Петро словно окунулся в ледяную прорубь – друг с ума сошел, не иначе.

      – Не может такого быть! Ты хорошо его разглядел? – Петро всей душой желал, чтобы товарищ обознался, но ответ был прост:

      – И он меня узнал, и я его, хотя возмужал