Реликварий ветров. Избранная лирика. Александр Радашкевич

города восходят по ветвям —

      соборы, мельницы и кладбища на скатах —

      как плоть надежд во мгле обожествлённой,

      где нива светит в лица королям.

      III.1981. Нов. Гавань

      Португальские стихотворения

      1. Лиссабон

      Я города, где всё как будто ввысь

      и вниз, за угол, в бок, в тупик,

      в разброд, по струнке, в бред и вкривь —

      переплетясь, перекрестясь, переливаясь сходу

      в Тежу; где девицам не снилось, как

      краснеть, а женщины пожившие черны и

      богострастны; мужчины носят юные

      тела, а юношей смуглят в глазах обеты;

      где пахнет рыбьим скользким серебром

      и осьминоги в ящиках лоснятся,

      где шлюпку валкую зовут «Гроза морей»,

      где бранный гул и мёд гитарных лун

      и слава рваная в гортанных слёзах фадо;

      волнистых улочек Альфамы

      где райски заплетён безвыходный клубок,

      где студит солнце в жёстких ласках бриз —

      я города за веками не строил

      во снах благих.

      25. X.1981. Нов. Гавань

      2. Башня Белен

      Белен. На память – целованье

      в настенной башенке. Ветра,

      натруженные гоном,

      ложатся вздохами у ног,

      и – покатили, не прощаясь,

      в слепые дали паруса.

      Белен. Глаза шагнувшей башни

      полынным бегом мутной Тежу

      стремимы в хриплый океан.

      Шелками дышит ли надежда,

      кирасы солнцами глядят,

      но то, что всякий сгинет где-то,

      не нас печалит. Удалясь,

      они несмело обернулись

      через плечо – короче так —

      к понятливым ли шатким пальмам

      иль к ней, из путаного мира

      стремимой странно недвижимо,

      как будто каменной короне

      или Мадонне на краю.

      VIII.1981. Лиссабон

      3. Дворец в Мафре

      Способен ли Жуан был Пятый,

      нам затруднительно судить:

      его способности зарыты

      и в мрамор голый облачены.

      Но раз заметил он монаху,

      упёршись взором в обшлага,

      что если-де наследник будет,

      то встанет, мол, и монастырь…

      И чудо – принц визжит в подушках!

      Молитва, знать, была внята.

      В Эскуриал свой португальский

      король вселяет братьев

      францисканских.

      Стул из рогов оленьих.

      Библиотеки бездна.

      И спален малых детских

      невыспанные сны.

      Искрятся ли

      ночные вина бегства – не скажет ни

      опрятный Мануэль уже, ни мону —

      ментальная Амалия: им снится опенённая

      волна у Сан-Винцента-за-Стенами.

      Нахохлилась растерянная мебель

      промозглых анфилад. Портреты ранены ножом и

      факелом изрыты. Сегодня смуглого солдата

      венчают с девушкой курносой

      в соборе. Розовая крыса

      просеменила под ворота.

      19. IX.1981.