Черный. Эл Даггер

улыбнулась. Улыбка получилась слабой. Очаровательное лицо юной голубоглазой блондинки показалось Дойлу неясно знакомым.

      – Вы меня уже сбили? – еле слышно спросила она.

      – Нет, мисс, – улыбнулся Дойл. – К счастью, я успел остановиться. Как вы оказались посреди проезжей части? Здесь движение в шесть рядов. Плохая идея – переходить тут дорогу.

      Она виновато улыбнулась.

      – Я не знаю. Как-то так получилось…

      Позади них сердито загудели машины. Какой-то мужчина высунулся из окна своего Линкольна и заорал: «Убирайтесь с проезжей части, вашу мать! Убирай свою тачку, чудило! Нашли место обниматься!» Многоголосый гул поддержал его недовольство, но Кристофер только отмахнулся. Он помог девушке подняться на ноги. Пока она отряхивала розовые бархатные спортивные брюки, он нагнулся, поднял с земли её рюкзак и, выпрямившись во весь рост, встретился с девушкой глазами. И понял, чьи глаза глядели на него сейчас.

      – Мне кажется, я вас раньше видела… – неуверенно произнесла она.

      – Хелен Хант… – cкорее утверждал, чем спрашивал Дойл. Она кивнула.

      Дочь бригадного генерала бронетанковых войск. Вот так встреча.

      – Я поняла! – она тоже узнала его. – Вы приходили к моему отцу.

      – Да, – кивнул Дойл, – приходил. Как он? Как дела?

      Хелен потупилась.

      – Его мобилизовали.

      Кристофер вздрогнул. Оглянувшись, он увидел, как вместо того чтобы продолжать недовольно сигналить, водители машин принялись объезжать их, как досадную помеху, которую невозможно убрать с пути. Скоро кто-нибудь вызовет полицию, если уже не сделал этого.

      Джеймса Ханта мобилизовали…

      – И куда?

      – В Сирию, – голос девушки дрогнул. Она опустила голову и принялась рыться в рюкзаке, пряча лицо.

      Дойл похолодел. В Сирии бои были в самом разгаре. Конфликт интересов нескольких сверхдержав породил в стране такой водоворот геополитической дипломатии, насилия и смерти, что весь мир в страхе наблюдал за ним. Волны от этого водоворота только начинали расходиться по белому свету. И Дойл понимал, что они грозят бедствием всему человечеству. Акции оборонной промышленности взметнулись до небес, а стоимость человеческой жизни обесценилась до нуля.

      – Так вы сейчас совсем одна? – голос Кристофера вдруг осип.

      Она быстро взглянула на него и как-то рассеянно ответила:

      – Н-нет, я… я не одна…

      Как это ни странно, но и её мысли вдруг остались недоступными для Дойла. Он ощутил совершенно явный дискомфорт. Его сознание настойчиво пыталось прорваться сквозь преграду, но тщетно. Ясные глаза Хелен Хант были абсолютно непроницаемы.

      – Мне пора, – сказала Хелен, тут же махнула ему рукой в знак прощания и без лишних церемоний бросилась дальше, сквозь поток машин, на другую сторону Фигероа.

      ***

      Когда Кристофер добрался домой, было уже за полночь. Без единой мысли в голове он стащил с себя одежду, забрался в лиловый халат, упал в кресло и в каком-то ватном отупении