Сезон Перелётья. Диана Маратовна Ибрагимова

воодушевился Рой.

      – Найдёшь, – без колебаний соврал Джеон.

      На самом деле, артефакт работал только на крови Харвилов, и трёх капель, которые поместил в него колдун, хватало всего на одну прогулку.

      – Тогда я быстренько! – пообещал Рой, выскакивая за дверь. – Капкан притащу! И кота! Я так и знал, что ты волшебник, дедусь! Я так и знал!

      Его быстрые ноги отстучали дробь по ступеням лестницы, и эхо скользнуло вслед за мальчиком в парадную дверь.

      – Он только что смертельно вас оскорбил, господин! – возмутился Памфле. – Он назвал вас волшебником!

      Джеон вздохнул, исполненный какой-то неведомой доселе тоски.

      – Ну, что, Памфле, – обернулся он к дворецкому. – Как тебе мой гениальный план? Споим статуе молодую кровь, и защитный купол восстановится. Даже если этот ребёнок забредёт сюда снова, он не сможет пробраться в Гёльфен, и волшебники нас не найдут. Я ещё кое-что соображаю в мои-то годы!

      – Этого хватит лет на шесть, не больше, – заметил Памфле. – А потом вам придётся придумать второй гениальный план.

      – Не придётся, – снова вздохнул Джеон. – К тому времени я уже благополучно скончаюсь.

      Глава 3. В которой будят гнусавого лиса

      Этим утром Джеону Харвилу исполнилось девяносто шесть лет. Он отмечал день рождения, сидя в камышах и кидая изюм в затянутое ряской болотце. Раньше здесь было озеро с кувшинками и лебедями, а теперь на его месте цвела плесенью и пахла тиной мутная топь. В ней даже лягушек не водилось, и любая уважающая себя свинья ни за какие жёлуди не стала бы валяться в местной грязи. Отдых рядом с таким водоёмом был незавидный, но Джеон сидел тут с рассвета. Он считал, что это лучшее место для принятия важных решений.

      – Чем занимаетесь, господин? – спросил дворецкий. – Вы давно меня не звали, я забеспокоился.

      – А ты не видишь? Я угощаю рыбок.

      Ещё одна изюминка булькнула в болотистую жижу.

      – Но там же давно нет рыбок. – Памфле на всякий случай нырнул в озеро и проверил. – Они все погибли…

      – Как и этот виноград, – пожал плечами Джеон. – Изюм – это мумия погибшей виноградины, так что я отправляю его рыбкам в загробный мир.

      Дворецкий промолчал, что рыбки не едят виноград, и деликатно согласился. В день рождения хозяина он старался ничем его не раздражать. Колдун долго сидел, глядя в одну точку и собираясь с мыслями, а потом выдохнул:

      – Слушай, а сколько времени замок простоит вообще без крови?

      Памфле тревожно замерцал, предчувствуя неладное. В последние пару дней хозяин вёл себя странно. Что-то необычное вызревало внутри него и вот наконец проклюнулось.

      – Всего два месяца, полагаю. А почему вы спрашиваете?

      – Два месяца! – хлопнул себя по колену Джеон. – Значит, решено. Я выйду наружу и за два месяца приведу в порядок эту клятую развалину. Купол скоро иссякнет. Не могу больше сидеть тут в страхе, что потолок упадёт мне на голову, крысы объедят мои уши, призрак Орлиана обворует до нитки, а волшебники