Зависимые от жизни. Ирина Говоруха

как я пахну.

      Матвей вдохнул аромат из выпитой чашки. Я в этот момент окунулась в него.

      – Ты пахнешь желанной женщиной. Пахнешь музыкой, кажется, вальсами Шопена. Пахнешь городом и напитками, в которых есть соль. Пахнешь востоком и предсвадебной макмарией. Женской тайной и чем-то прозрачным на внутренней стороне бедра. Ты пахнешь криком и тишиной. Девственным утром и порочным вечером. Ты пахнешь ночью, в которой собираются потусторонние миры, и росой, которая их отзеркаливает.

      Я в этот момент дышала им. В крохотной чашке уместились дороги, ладан, смола мирры и древесина. Я чувствовала его обнаженную сексуальность. Сладость и горечь. Что-то похожее на подмерзшую облепиховую ягоду и дубовый мох. Из чашки доносились его стоны в момент трансформации и нахождения себя. Она оставалась теплой, как и его руки.

      – Лучше забери ее у меня, а то я все узнаю.

      Матвей улыбнулся.

      – Мне нечего скрывать.

      Чай, многократно обновляясь, менял цвет, вкус и энергетику. Мне очень хотелось попробовать напиток с его губ, но мы еще не приблизились к поцелую. И это стало навязчивой идеей: стать ведомой от движения его уст. Понять вкус его жизни.

      Матвей бережно целовал мои руки. Я трогала мочку уха.

      – В тебе есть магия.

      – А в тебе ее понимание.

***

      Лина с Таней собирались на праздник последнего звонка. Лина в новом черно-белом платье-футляре, которое Матвей привез из La Belle, казалась стройнее. При выборе одежды он всегда учитывал ее плохо прорисованную талию. Таня – в полосатой футболке и юбке из секонд-хенда. Она покупала одежду только там и только в последний продажный день, когда килограмм вещей стоил одиннадцать гривен. Ее муж давно хотел красную рубашку и даже присмотрел такую на рынке, но она не разрешала ее покупать. Еще чего! Ведь можно такую же приобрести гривен за семь. Через некоторое время она ее нашла – с оторванными карманами и заношенным воротником. И, принеся домой, долго штопала под лампой, только он все равно ее не надел.

      – Тань, а вдруг в ней кто-то погиб или болел саркомой? Ткань ведь пропитана энергетикой хозяина.

      – Не говори глупостей! Она была обработана формальдегидом. Я ее постирала, поэтому запах и все плохое ушло.

      Она фыркала, читая об очищающих ритуалах, типа «бросить на землю, потом постирать с солью и позвонить в колокольчик».

      – Лин, Матвея не ждем?

      – Он в командировке.

      – А, ну тогда я подтяну колготки.

      Таня стала посреди кухни и подняла юбку. Из-под широких хлопчатобумажных трусов проглядывал обод густых курчавых волос. Лина не подала виду, только чуть насмешливо улыбнулась. Таня не останавливалась…

      – А что? Так задумано природой. Лобковые волосы создают воздушную подушку и защищают от холода, удара и инфекций. Кроме этого, на них задерживаются наши феромоны. И потом я читала исследования, что женщины, которые сбривают волосы на лобке, в скором времени набирают лишние килограммы. Потом нарушается месячный цикл и наступает ранний климакс. А по поводу ног… Мне одна девочка показала, что