Зависимые от жизни. Ирина Говоруха

– мой. Я видела его красноречивое желание погладить мою ладонь и легонько подтолкнула ее по краю стола. Чуть примялся крахмал на скатерти и даже оголилась его песочная структура. Запястье Матвея пахло апельсинами.

      – Ты недавно чистил цитрусовые?

      – Нет. Это просто реакция тела.

      Мы рассмеялись, и растеклась панакотовая нежность, затронув уголки губ и проксимальные фаланги. Мы продолжали смеяться в театре и среди притихших конских каштанов. С первой минуты смех стал нашим образом жизни. Смеяться, когда плохо, когда трудно, когда хочется плакать, и когда уже плачешь, набрав полный рот слез.

      Из театра выходили медленно. Свидание заканчивалось, и у меня болела голова.

      – Предлагаю прогуляться в парке. Если ты замерзла, у меня в машине пиджак.

      Я посмотрела на него с грустью.

      – Наверное, не смогу, мне нужны таблетки.

      Через минуту Матвей остановился у аптеки, мягко придержав мой порыв выйти:

      – Посиди в машине.

      Я была удивлена. Меня всегда подвозили, кивали по направлению к двери и говорили: «Беги, только быстренько». А он все сделал сам, вернувшись с водой, пластинкой анальгина и маленькой открыткой, подписанной синим фломастером. Там была фраза Пискарева: «Жизнь – не те дни, что прошли, а те, что остались». И я забыла о своей головной боли через несколько минут.

      Быстро темнело. Город засверкал изумрудами, кусочками янтаря и осколками рубина. Исчезли дневные люди и появились вечерние с обнаженными плечами и глубоким декольте, которое можно носить только после десяти вечера.

      – Я хочу, чтобы ты послушала.

      – Что?

      Он вставил диск, и в машине зазвучала языческая музыка. Шаманское прочтение из глубины матки. Ирландская арфа, акустическая гитара и орган Хаммонда. И запела Хелависа на гаэльском и валлийском:

      Я пел о богах и пел о героях,

      о звоне клинков и кровавых битвах.

      Покуда сокол мой был со мною,

      мне клекот его заменял молитвы.

      Но вот уже год, как он улетел, –

      его унесла колдовская метель.

      Милого друга похитила вьюга,

      пришедшая из далеких земель…

      – Что ты об этом думаешь?

      Матвей в ожидании ответа внутренне подобрался.

      – Тебе так важны мои ощущения?

      – Да.

      – Я думаю, что эта музыка возвращает в те времена, когда женщина ходила босиком по остывшей земле, разговаривала с луной в день ее рождения и втягивала в себя вечерницу, правильно работая диафрагмой. Выветривала усталость с помощью дыхания и входила в постель с любимым полной загадочного аметистового блеска. Это песня женщины, которая знает, как наполнить пространство нежностью и разжечь любовный огонь. Развеять сомнения, пропустив их через огромное берестовое сито с ячейками из конского волоса.

      – Ты говоришь, как Лариса Ренар.

      – Я прошла обучение у Ренар.

      У Матвея расширились глаза. Он сбавил скорость и вырулил на Набережное шоссе.

      – И ты читала