Маленький блог о большой #парадигме. Костя Ровинский

имели несколько скрытых смысловых слоев, накладывающихся один на другой при помощи многочисленных аллюзий и цитат. Последние часто не имели четкой привязки к главному сюжету книги. В иных случаях текст получался осмысленным только благодаря им. Ценность таких постмодернистских произведений всегда заключалась в индивидуальном прочтении, которое либо наделяло их неким персональным значением, либо приносило сугубо эстетическое удовольствие читателю.

      Несколько особняком стоит известный роман Джеймса Джойса «Улисс». Написан он был задолго до появления постмодернистского дискурса в широком обиходе. Если читать «Улисс» без сверки со всеми сносками, цитатами и примечаниями, составляющими по объему две трети книги, то могут возникнуть сомнения в ценности произведения как такового: о чем, бишь, это? Тривиальное массовое сознание не улавливает ценности произведения Джойса, поскольку та скрыта между строк и в примечаниях. А для восприятия столь сложного контента нужна особая интеллектуальная чувствительность.

      Эстетствующие же интеллектуалы от «Улисса» просто в восторге. Джойс мастерски соединил два в одном: многослойный пласт аллюзий, заставляющих любопытный ум заблудиться в хитросплетении отсылок к мировой литературе, и эстетическое удовольствие от чтения почти банальной, но художественно изложенной истории. Даже если две трети текста Джойса остается за пределами понимания, читатель, не лишенный вкуса к постмодерну, все равно может распознать в дискурсе «Улисса» значительный литературный капитал. Эта книга – пример того, как контент обретает ценность, без соответствия стандартам связности классических нарративов.

      Характерной чертой того, как дискурс становится капиталом в логике постмодерна, является сама возможность слов, получивших независимость от конкретного смысла, быть оплаченными. Не идет ли здесь речь о контроле? Мишель Фуко говорил, что тот, кто контролирует дискурс, контролирует все. Способен ли кто-то контролировать нынешний глобальный дискурс с помощью денег?

      Подобные подозрения нередки, но они, опять-таки, отражают логику модерна. Миллионы разрозненных кусков контента, постоянно всплывающих в сетевом пространстве, движутся параллельно. Они не могут и не составляют какой бы то ни было общий дискурс – время больших нарративов прошло. Чтобы адекватно соответствовать веяниям времени, даже свой личный дискурс контролировать становится все труднее. К тому же не следует забывать об актуальном взаимодействии слов и финансов: дискурс создает ценность, а не наоборот.

      Индивидуальное распознавание ценности всякого единичного куска контента предвидится в недалеком будущем, когда общей нормой станет пиринговый (peer-to-peer) режим коммуникации в сети. Это будет еще одной формой отрицания дискурсом постмодерна устаревших форм капитала. Материальное благосостояние становится постепенно условностью в виртуальных пространствах,