Где ты встречаешь рассветы?. Екатерина Береславцева

совершенно не изменило своего насмешливого выражения.

      – Тем лучше. Быстрее получу развод.

      – Вот как… – Я помолчала. – В роли орудия с дальним прицелом мне ещё не приходилось бывать…

      – Ты себя недооцениваешь, дорогая! – он отхлебнул из чашки. – Кофе, кстати, изумителен, рекомендую. В этом деле Светлана – незаменимый работник.

      – А в каком заменимый? – усмехнулась я.

      – А ты ничуть не изменилась, Василиса… – Сделав ещё один глоток, он откинулся на спинку кресла, с удовольствием рассматривая меня снизу доверху. – Так же остра на язычок, а уж про внешность и говорить нечего – высший класс!

      – Это не моя заслуга, – я пожала плечами и тоже приложилась к чашке. – Действительно, неплохо. Хотя у господина Гройса изысканнее…

      – Ну, ты сравнила! – он хмыкнул. – А что, мы уже и с Давидом Ароновичем подружились?

      – Давид Аронович – это Гройс? – уточнила я. – Нет пока…

      – Но в планах имеется… – Милостивый кивнул задумчиво. – Ага, понял. Но имей в виду, у папаши Гройса жена – грузинка…

      – Александр Сергеевич, мне кажется, вы переходите границы! – холодно произнесла я, сузив глаза. – Или вам захотелось повторения прошлого опыта? Так меня не надо просить дважды…

      – Стерва ты, Василиса! – он невольно потёр свою правую щёку. – Ох, и стерва!

      – Вы так называете каждую женщину, которая посмела отказать вам в ваших притязаниях? – я резко встала. – Мне надоело это слушать, в конце концов. Счастливо оставаться.

      – Постой!

      Тоже подскочив, Милостивый схватил меня за руку, которую я попыталась вырвать, моментально сатанея от злости. Секунду спустя ещё один за эти пятнадцать лет звон от пощёчины разорвал бы воздух, но хозяину кабинета удалось отшатнуться, и моя ладонь просвистела мимо его щеки. На этот раз левой.

      – Прекрати! – он тяжело дышал. – Никто тебя тут не трогает!

      – О, значит это не то, что я подумала? – ядовито выплюнула я, продолжая вырываться.

      Он, наконец, отпустил руки и сделал шаг назад.

      – Вот видишь, я не собирался тебя обижать!

      – Да что ты! – я потёрла запястье, которое жгло огнём. – А как это называется, господин Милостивый? Милость власти и силы?

      – Давай присядем и спокойно поговорим, хорошо?

      – Какой в этом смысл?

      – Ну… – он улыбнулся, – в твоём приходе ко мне ведь был какой-то смысл?

      Я молчала несколько секунд, затем нехотя опустилась обратно в кресло.

      – Хорошо. Давай поговорим. Но только обсуждать мы будем дела настоящего дня, а не события минувшего.

      – А это как пойдёт! – хмыкнул он, но в ответ на мой ледяной взгляд поднял руки. – Хорошо, хорошо, как скажешь!

      – Вот и чудесно.

      Я потянулась к печенью, он придвинул мне поближе вазочку.

      – Благодарю.

      – И всё-таки ты изменилась, Василиса, – задумчиво глядя на меня, протянул он. – Из… гм… прямолинейной простушки родилась великосветская дама, завораживающая шармом и обаянием.

      – Ты всегда был мастером комплиментов…