За тридевятью морями. Владимир Ушаков

уж и ошибки…

      – Ты все утрируешь! Ты просто рьяно спешишь исполнить чьи-то там дурацкие указания. А ты этого мальчика к себе вызывал? Поговорил с ним по душам? Доверительно? Предупредил? Предостерег? Нет! Что молчишь?

      – Я его инструктировал, как только он приехал…

      – Вот! И все! А когда он оступился, как ты говоришь, почему с молодым человеком, начинающим жизнь, не побеседовать? А ты сразу его в Союз выслать хочешь! Тебе бы лишь самому отличиться! А человек на всю жизнь не выездным станет! А там его и из комсомола могут попереть! И все! Вся жизнь парня насмарку!

      – Сам виноват. Я ему не нянька. А кто не хочет отличиться, скажи мне!

      – Только не таким образом!

      – А если бы он попал в капстрану?

      Ольга Яковлевна на секунду теряется, не находя подходящих слов.

      – А в капиталистические страны холостяков не направляют! Вот!

      Ольга Яковлевна отворачивается от мужа, выключает бра. Рытов убирает фотографии в конверт, тихо выходит из спальни.

      Обеденный перерыв. Владимир на кухне за обе щеки уплетает макароны. Прямо перед ним по кафельному полу цокает «шпорами» попугай. Он голосом радиодиктора вещает по-испански:

      – Охо кон ель пико. Си, кон эль пико электрико. Энтре лас синко и сьете де ла ноче ла деманда де ла электрисидад альканса су нивель мас альто. Ло ке се льяма эль пико электрико…

      (… граждане экономьте электроэнергию. Это наша валюта. Это импортная нефть!)

      В дверь звонят, потом стучат. Владимир перестает жевать, идет в прихожую. За дверью стоит взволнованная Ольга Яковлевна со свертком в руках. От неожиданности Владимир не сразу приглашает супругу Рытова в дом.

      – Здравствуйте, Ольга Яковлевна. Извините, обедаю.

      Ольга Яковлевна решительно входит в холл. Попугай с перепугу взбирается к себе на полку и скрывается в клетке.

      – Владимир! Времени в обрез. Сегодня, совсем скоро, после обеда, мой благоверный предъявит вам фотографии с вашей девушкой, которые тайно сделали, следя за вами. Он хочет отправить вас домой и исключить из комсомола.

      Владимир ничего не понимает, машинально приглашает гостью пройти в комнату.

      – Вот, берите! Это фотографии.

      Ольга Яковлевна разворачивает сверток и протягивает его Владимиру. Владимир берет фотографии, рассматривает их.

      – Не знаю, как Вас и благодарить, Ольга Яковлевна. Мы так любим друг друга…

      – Володя, можете мне ничего не объяснять.

      – Снимки… да, но ведь есть еще и негативы…

      – Что? Негативы? Да, а я как-то не подумала, но ничего мне тогда надо скорее… Я еще успею…

      Она идет в прихожую, выходит за дверь, поспешно уходит. Владимир смотрит на часы, бежит на второй этаж. На балкон. Здесь Владимир в мусорном ведре сжигает фотокарточки.

      Владимир выбегает из дома на улицу и бежит, нарушая движение, вдоль дороги в часть. Машины обгоняют его. Водителей недовольно сигналят ему, показывая ему на пальцах рога и обзывая его «козлом», но Владимир не обращает на это внимания. Приближаясь